Пристроив куртку на вешалке, я прошла в просторную гостиную, выдержанную в бежево-абрикосовой гамме. Ничего лишнего: комплект мягкой мебели, книжные полки, дорогая аппаратура, журнальный столик со стеклянной поверхностью, в углу – небольшая тумбочка, на которой стоял симпатичный грибок настольной лампы, на окнах – светлые жалюзи. Пол застелен ковром, около подоконника в двух кадках сверкали упругими глянцевыми листьями фикусы.
– Садитесь, – Купцова указала на большой диван с плавно изогнутой спинкой. – Хотите выпить?
– Нет, спасибо, я за рулем, – ответила я, занимая предложенное место.
– А я выпью, – безразлично сказала она.
Она подошла к бару, плеснула в рюмку коньяка и, заправив за уши светлые выбившиеся пряди, села в кресло напротив меня. Я заметила, что руки ее дрожат.
– Вы что же, частный детектив? – спросила она как-то равнодушно.
– Вроде того.
– Так что же вы хотите узнать?
Она говорила медленно и спокойно, такая манера речи меня устраивала.
– Ольга… могу я вас так называть?
– Ну конечно, – согласилась она, сделав маленький глоток.
– Вы действительно думаете, что Грушину помог утонуть Беркутов?
Она неопределенно пожала плечами.
– Так решила милиция.
– Но вы ведь способствовали этому?
В ее глазах сверкнули недобрые огоньки.
– Я только сказала правду.
– Не могли бы вы повторить то, что сказали милиции?
Она беспокойно заерзала и, отведя взгляд в сторону окна, вдруг резко перевела его на меня. В нем было столько высокомерного недовольства и откровенной неприязни! Я подумала, что она не раз уже использовала этот отрепетированный прием, когда ей требовалось кого-то одернуть или осадить. Сделать вид, что я испугалась? Наверное, не стоит.
Я терпеливо ожидала ответа на свой вопрос. Наконец после кислой ухмылки Купцова выдавила из себя:
– Я сказала, что слышала, как Сергей с Артемом разговаривали на повышенных тонах и Сергей угрожал Грушину.
– А вы не знаете, о чем конкретно был разговор?
– Нет, не знаю, – отстраненно ответила она. Ее взгляд опять стал вялым и апатичным.
– Вы считаете Сергея способным на убийство?
– Не думайте, что если вы учились с ним в школе, то все о нем знаете, – снова оживилась Ольга, – да и те, кто с ним работает, представляют его этаким херувимчиком, не способным на дурной поступок, а я пожила с ним и знаю, чего от него можно ожидать. Он ревновал меня к каждому фонарному столбу, сцены закатывал, за нож хватался…