– Лейтенант, – произнесла я, – все-таки я не из «Дивы». И, пожалуй, я представлюсь: Охотникова Евгения.
– Голокопытенко Влади… – машинально начал он, но тут же осекся и воззрился на меня, заговорив с весьма ощутимым пиететом: – Охотникова? Значит, это вы расследовали дело, о котором я сейчас так подробно рассказывал?
– Совершенно верно, – сказала я. – Меня попросил один мой знакомый, который, кстати, и синтезировал тот самый злополучный препарат. Только он ничего не знал, его формулу использовали без его ведома – через его научного руководителя, который оказался еще тем типом.
– Знакомый? – почему-то с подозрением спросил Голокопытенко. – М-м… а как его звали?
– Почему звали? Его и сейчас так зовут, он вроде как жив и здоров. Докукин, Николай. Кстати, недавно он, кажется, защитил докторскую диссертацию и стал самым молодым доктором наук в нашей области. Ему тридцать три года. Очень талантливый молодой человек.
– Правильно, – откликнулся Голокопытенко, – Докукин фигурировал в том деле с «нечистой силой». А вы, значит, и есть Охотникова?
– Да, я и есть Охотникова. Он – Докукин, а я – Охотникова.
– А он Докукин, – машинально повторил Голокопытенко, чем вызвал на моем лице ироническую улыбку, – именно. Вы, значит, его хорошо знаете?
– Да уж куда лучше, – кивнула я. – Он мой старый знакомый, практически с детства. Правда, в последнее время что-то мы с ним не общаемся, он не звонит, не пишет. Кстати, он даже руку и сердце мне предлагал. Розы дарил. Как раз за месяц до описанного вами случая с «нечистой силой».
Говоря это, я едва не рассмеялась, потому что Николай Николаевич Докукин, при всей трагической нелепости его персоны, вызывал у меня сугубо иронические ассоциации.
Однажды этот чудный индивид явился ко мне рано утром в воскресенье, когда я крепко спала. Проклиная все на свете, я двинулась к входной двери и, открыв, недоуменно замерла на пороге.
Первое, что я увидела, был просто чудовищный по размеру букет алых роз. Правда, стоит сказать, что розы были несколько вялые и, по всей видимости, были всучены принесшему их мне незваному и раннему гостю каким-то ушлым продавцом, вознамерившимся впаять подгулявший просроченный товар особо тупому покупателю. И это, без сомнения, торговцу удалось. Самого гостя не было видно до тех пор, пока букет не дернулся в сторону, отчего половина его с легким издевательским шелестом осыпалась на пол.