Я взяла себе три эклера, пользуясь тем, что буфетчица Зоя еще не ушла, и два стакана апельсинового сока, которые так помогли двум подозрительным мужчинам обменяться какой-то информацией.
А что, если они тоже гомосексуалисты и таким вот образом объясняются друг другу в любви? Я чуть не поперхнулась, подумав об этом.
Неожиданно из зала вышел чем-то раздосадованный парень-гомик.
– Опять никого не нашел, – вздохнула буфетчица Зоя. Сердобольная женщина. Вошла, видать, в положение.
А эклеры действительно оказались вкусными, свежими и приготовленными на настоящем масле…
Я вышла на свежий воздух. Улицы были уже полупустынны, вокруг все приобрело оранжевый оттенок, словно город утонул в слегка разбавленном коньяке. Это включили электрическое освещение.
После концерта Храмов пошел в одну сторону, а черный мужчина в противоположную. Я – за ним, цокая каблучками. Поравнявшись с ним, я сделала вид, что оступилась. Ухватила его за локоть и, хохоча, повисла на нем.
– Извините, – произнесла я пьяным голосом. – Сейчас каблуки в моде.
– Что вы сказали? – спросил «черный» с недовольным видом. Очевидно, он презирал подвыпивших женщин.
– Я сказала, что вы классный мужчина и что я могла бы составить вам компанию.
Он ничего не ответил, а я делала вид, что никак не могу его догнать.
Он привел меня в гостиницу «Братислава». Высокое, стройное как кипарис здание светилось десятками окон.
Он вошел в просторный холл, я за ним.
Администраторша кинулась ко мне, чтобы обезвредить меня и спасти мужчину, но он вдруг взял меня за руку и сказал:
– Эта девушка со мной, – и мы направились к лифту. Оказывается, у него был сильный акцент, что выдавало в нем либо немца, либо эстонца. А может, и американца, в акцентах я не сильна. Но то, что он не принадлежал к желтой расе, было несомненным.
– Приятель, ты кто: эстонец или немец? – спрашивала я уже у него в номере.
– Немец. Меня зовут Клаус. А тебя? – Он показал кресло, куда можно сесть, и открыл бар. – Ты будешь еще пить?
Он обращался ко мне на «ты» – значит, клюнул.
– Меня зовут Маша, – сказала я и улыбнулась. Меня больше всего сейчас интересовало одно: как бы вытянуть у него из кармана листок, переданный ему Храмовым. Вряд ли это было связано как-то с убийством Дани Неустроевой. Но все равно, передача листка выглядела более чем странно. Я не могла пройти мимо этого и теперь вот сидела в гостиничном номере, изо всех сил изображая проститутку.