Геннадий Иванович действительно был не в норме, потому что, когда он попытался подняться на ноги, его неумолимо занесло куда-то в сторону, и он вне, всякого сомнения, упал бы всем телом на стол, если бы его не подхватил рослый телохранитель.
«Что же они дают ему так нажираться в избирательную кампанию», – промелькнуло у меня в голове. Или кто-то нарочно его подпоил?
Я посмотрела в ту сторону, где еще недавно сидел Алексей Павлович, но серый человек с лицом и взглядом маститого партийного функционера уже ушел. Тихо и незаметно.
Как будто его и не было.
В этот момент из полумрака на меня вынырнул Самсон Головин. Он был сильно навеселе, рубашка расстегнута, галстук сбился набок, пиджак он и вовсе снял. Его гладко выбритый череп был разрисован губной помадой. В руках он держал винтовку.
Несмотря на то что винтовка была пневматической, Геннадий Иванович отшатнулся, как нервный черт от некондиционного ладана, пробормотал что-то нечленораздельное и, перегнувшись через руки телохранителя, ткнулся-таки лбом в поверхность стола, перевернув при этом прибор с обглоданными фрагментами скелета курицы.
– Я требую оформления шенгенской визы… – донеслось до меня. – А меня обокрали… собака с милицией приходила…
– Женька! – гаркнул Головин мне в самое ухо. – Пошли стрелять в тир! Я там поспорил на сто баксов, что ты легко обстреляешь одного хмыря! Он там выдает себя за бывшего члена олимпийской сборной России по стендовой стрельбе… и почему-то по бобслею!
Я поморщилась:
– Извини, Самсон, я сегодня не в форме. Хандрю, однако. Так что в следующий раз.
– Значит, завтра?
– Значит, завтра.
– Ты что, уезжаешь?
– Да, мне пора. Еще раз мои наилучшие пожелания.
– Распорядиться, чтобы тебя отвезли домой? – галантно осведомился Головин, которого, по всей видимости, мой безвременный отъезд с места торжества не очень огорчил.
– Да нет, я сама.
* * *
Так получилось, что из клуба я выходила вместе с Геннадием Ивановичем и его бесценной супругой. Хотя вместе – это громко сказано, потому что их попросту замкнули в кольцо несколько рослых детин, напрочь отрезав доступ к ним всех проявлений внешнего мира.
Надо сказать, делалось это довольно бестолково, потому что, насколько я могла заметить, высоко-классный киллер без труда нашел бы брешь в их геометрических построениях. Проще говоря, достал бы Турунтаева.