К открытой дверце я подошла одна. Серж с Сашкой встретились позади машины и остались там, перестали обращать на меня внимание. Слегка нагнувшись, я глянула в салон – да, это отец Женьки, без всякого сомнения. Дуется на меня, стоящую на солнышке, из темноты своего салона как мышь на крупу.
– Здравствуйте, Юлия Сергеевна!
– Николай Михайлович? Здравствуйте.
– Не хмурьтесь, Юленька.
Серов выставил наружу ногу, но вылезать не торопился. Я краем глаза увидела, как Сашка отодвинулся от Сержа, закрутил головой, осматривая окрестности. Как неуклюже он пытается строить из себя телохранителя! Специалист хренов!
Наконец-то! Выкарабкался господин из своей кареты, шагнул на тротуар.
– Не хмурьтесь, – повторил он с очаровательной улыбкой. Да, улыбка у Николая Михайловича оказалась действительно очаровательной. На вид ему не дашь больше сорока пяти. Взгляд мягкий, глаза слегка навыкате под густыми, с изломом бровями. Нос длинный, узкий, с подвижными ноздрями. Четко очерченные, в меру полные губы. Вытянутое лицо с раздвоенным подбородком, со впалыми щеками, но не скуластое. Румянца нет, как нет и нездоровой бледности или желтизны. Седина на висках. Все! Нарисовано. Я его теперь узнаю в любой толпе, даже отпусти он усы с бородою.
– Ничего не опасайтесь. Ни во что недостойное мы вас не втянем. А за назойливость и беспокойство извините. Надо же было как-то с вами встретиться для разговора.
– У вас своеобразная манера успокаивать, – усмехнулась я. – От таких слов спокойней не станет.
– Бросьте! Вы не производите впечатления робкой.
– Все просто. Вчера, из человеколюбия, я влезла не в свое дело, к которому не хочу иметь никакого отношения. Я сказала уже, вот ему – Сашка, как только я на него указала, поспешно отвернулся, – что ни к чему мне чужие дела, со своими бы управиться. А насчет робости… – Я помолчала, подбирая правильные выражения, а Серов терпеливо ждал, серьезный и благожелательный. – Как же не опасаться, если человек, в близких которого стреляют на улице, ищет со мной встречи для разговора?
Опять в ответ я от него не дождалась ни слова, хотя пауза получилась приличная. Пришлось высказываться до конца.
– Я согласилась подойти к вам только для того, чтобы, выяснив все, что хотели, вы оставили бы меня в покое.
– Так… – он улыбнулся одними глазами, – а коли так, то, значит, вы расскажете немного о себе.