Потом я перебрала хорошее: жива, здорова, не запугана, дискета – со мной.
Хорошего получалось больше.
Дверь открылась, и на пороге появился мужчина в халате и чалме. Он кивнул и пригласил меня выйти.
«Ну вот, – подумала я. – Развязка близится».
Он провел меня во дворик и жестом пригласил сесть на ковер.
Я подчинилась.
Он спросил меня о чем-то, скорее всего на фарси, и я непонимающе развела руками.
Немного помолчав, он повторил вопрос на каком-то тюркском языке, по-моему, узбекском.
– Я не понимаю, – сказала я.
– Вы говорите только на русском? – усмехнулся он, и я поняла, что он просто играет, наслаждается своим всевластием.
– Ну почему? – возразила я. – Знаю немецкий – в пределах вузовской программы, конечно.
– Кто вы?
– Юлия Сергеевна Максимова, врач-терапевт. Что меня ждет?
– Ничего страшного, – улыбнулся собеседник. – Работа – как и везде…
Он говорил по-русски свободно, абсолютно без акцента, как на родном, и оставлял впечатление вполне образованного человека.
– Пойдемте.
– Куда? – поднялась я.
– На ваше новое место жительства.
Он повернулся и пошел, но на полпути остановился и обернулся:
– И, кстати, не пытайтесь бежать. Некоторые пробовали, но это всегда кончается одинаково.
– Как? – поинтересовалась я.
– Посмотрите вон туда.
Я вгляделась туда, куда он указывал. За забором на шесте виднелся темный округлый предмет.
– Я не рабыня, запугать меня сложно.
– Вы так думаете, Юлия Сергеевна? – иронично выгнул бровь собеседник. – Или знаете это наверняка?
– Убеждена. Кстати, вас-то как звать?
– Хафиз. Но вряд ли вам понадобится мое имя. – Он подвел меня к дверному проему, закрытому занавесом, и указал на него рукой.
– Поживем – увидим! – сказала я и шагнула за плетеную занавеску.
Здесь моим глазам открылся еще один, крытый навесом двор. Только в самом его центре несколько квадратных метров не были покрыты, и именно оттуда во все уголки двора поступал солнечный свет. Слева от нас сидела группа женщин в темных балахонах.
Едва мы появились, одна из них встала и подошла. Это оказалась черная высохшая старуха. Хафиз что-то сказал ей, и старуха поклонилась, взяла меня за руку и повела за собой.
«Черт! – подумала я. – Как они уверены в своем праве решать чужую судьбу!»
Старуха подвела меня к группе и указала жестом на свободное место.
– Эй, – прищурилась я от переполнявших меня чувств. – А где у вас туалет?