Что готовит нам четвертый?..
Мне ставили двойню. Двойню мы ждали. К двойне мы готовились. Читали умные книжки и мамские форумы. Первые для того, чтобы успокоиться и поверить, что двойня — это не конец света. Вторые, чтобы тренировать нервы и не сойти с ума, когда этот не конец света на нас обрушится.
Беременность протекала без малейших осложнений. В тридцать четыре недели я по плану легла на сохранение и в тот же день мальчишки решили, что ну раз положили — значит пора.
На роды как на праздник! Все улыбаются и машут, только анестезиолог издевается — выгните, говорит, спинку кошечкой. Спинку ему, понимаете ли, кошечкой. Я тебе, мужик, пудовую бочку с солеными огурцами привяжу, а потом тоже попрошу кошечкой. А огурцы тебе по ребрам, по ребрам…
“Первый!” — радостно объявил врач за синей шторкой, и я залюбовалась нимбом от хирургических ламп на его шапочке. Почти сразу же воздух прорезал пронзительный детский крик, от которого сердце сжалось и резко защипало глаза.
“Второй!” — быстро сообщили мне, и второй крик вознес мою душу на небеса и одновременно низвергнул в пучины материнского ада.
А потом он сказал: “Ой”.
Ой.
Да-да. Так и сказал.
Не дай бог вам, люди добрые, однажды услышать “ой” от мужика, который только что достал из вас двух детей.
Возможно, он что-то понял. Вполне вероятно, по тому, как задергался на аппарате мой сердечный ритм, выдавая предынфарктное состояние.
А потому губы его растянула улыбка, отчетливо проступившая даже под маской, и он радостно объявил:
— Да у нас сегодня акция! Родившим двоих — третьего в подарок!
Так я узнала, что, оказывается, при многоплодной беременности тройню иногда не определяют…
Когда я позвонила Адке, чтобы сообщить, что все прошло хорошо, дети здоровы, крепки и прекрасны, а еще их почему-то трое, но я предпочитаю пока что думать, что у меня галлюцинация от анестезии, она ржала. До слез, до всхлипов, сползая по стеночке.
И я даже сама почти поверила в эту теорию, пока мне не привезли три люльки.
— А это чей? — тупо спросила я, насчитав два голубых браслета и один розовый.
— Ваш! — невозмутимо заверила меня медсестра, кажется, почти готовая к такой реакции.
— Точно мой? — надежда еще слабо трепыхалась.
— Точно! — тут дама оскорбилась. — У нас все как в аптеке!
— Лучше бы было как в роддоме… — пробормотала я.