Гуркин Андрей Степанович, тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения. Парень с челкой и курносым носом. Оказывается, он студент индустриально-педагогического колледжа, факультета физического воспитания.
Шубин Владимир Сергеевич, тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения, сотрудник УВД. Низенький, с прической под расческу.
И два частных охранника: Еськов Павел Иванович и Козлов Георгий Андреевич. Первый – пухленький, с розовыми щечками. Второй – длинный и худой. Нос как у Фрунзика Мкртчяна.
Я тут же запомнила все имена и фамилии. Мало ли, вдруг тоже пригодятся.
– Они не пытались отмазаться? – спросила я.
– Этого не было.
– Ладно. Давайте лист бумаги и продиктуйте, что конкретно писать.
Передо мной положили чистый лист бумаги и образец.
– Пожалуйста.
В этот момент приоткрылась дверь и показалась чья-то рыжая голова.
– Петров, зайди к начальнику.
Следователь открыл ящик стола, сложил туда все удостоверения и закрыл ящик на ключ.
– Подождете немного?
– Да, у меня есть чем заняться.
Петров вышел из кабинета, а я начала писать заявление по образцу.
Следователь отсутствовал пять минут, я уже успела написать половину. Он вошел в кабинет мрачный, как бездомный пес.
– Написали заявление?
– Почти.
– Можете порвать его.
– Почему? – Я удивилась, но неискренне.
– Всех придется отпустить. Они сделали звонок какому-то большому человеку, и тот связался с нашим начальством. Результат – никого не задерживать.
Я аккуратно разорвала лист пополам. Затем еще пополам. И еще раз.
* * *
После визита в милицию, закончившегося, на мой взгляд, полным провалом, я поехала на Артиллерийскую, сто сорок, оставив «Фольксваген» далеко за пределами территории, на которой велись боевые действия, приняв при этом все меры против угона моего транспортного средства. А потом немного подумала и решила, что будет еще лучше не рисковать, а отправить автомобиль на платную стоянку неподалеку. Что я и сделала. Но не забыла прихватить с собой сумку с ключами, средствами защиты от тараканов и с кое-какими инструментами.
Поднимаясь на шестой этаж, я прикидывала план дальнейших действий и раздумывала. Почему же все-таки Михаил Кузнецов не предупредил жену о том, что за ним числится такой крупный долг? Может быть, не предчувствовал подобного исхода и не догадывался, что удар придется именно по супруге? А теперь получилось так, что хуже не бывает.