— Это название дворца?
— Да, на древнем языке «армели»
означает «сияние».
Ровенна с грустью проводила взглядом
Армели-холл и какое-то время сидела притихшая, но, когда свернули
на Торговую площадь, оживилась.
— Я бы хотела попасть в книжную
лавку. Это возможно?
Дэниар улыбнулся, кивнул и остановил
повозку. От небольшого толчка Люциен слетел со своей ладони и
проснулся. Прищурился, потер руками глаза, окончательно возвращаясь
в реальность.
— Рин, ты пойдешь со мной? — спросила
Ровенна.
— Нет, ты там проведешь сто лет, я
умру со скуки. Можно я схожу в лавку для художников и куплю новые
краски?
— Конечно, можно. Вот, возьми деньги.
Только не ходи одна.
— И вы тоже не пойдете одна, миледи,
— возразил Дэниар. — Вы же не думаете, что мы дадим вам заблудиться
среди этих закоулков, где ходят падкие до чужих денег
разбойники?
— А что, неплохая идея, — промычал
Люциен себе под нос. Дэниар толкнул его локтем. — Ладно. В лавке
для художников мне делать точно нечего, пойду с вами, миледи, в
книжную. Встретимся через час на Дворцовой площади.
— Тогда я, если вы не против, мисс
Эйнар, провожу вас в рай для художников.
— Как я могу быть против? — Лиссарина
едва заметно улыбнулась. Она редко улыбалась, но Дэниар вызывал у
нее самые лучшие чувства и вынуждал вести себя более женственно,
чем обычно. Люциен лишь фыркнул, спрыгнул с коляски на землю и
протянул руку, чтобы помочь Ровенне спуститься.
Когда они удалились, Дэниар предложил
Лиссарине взять его под руку. В какой-то момент девушка подумала,
что со стороны они наверняка выглядят как пара влюбленных, жених и
невеста, мило беседующие о разных пустяках, смеющиеся над общими
историями и глядящих друг на друга полными восхищением глазами. Но
потом она вернула себя на землю: Дэниар станет бароном Андролейном,
а она так и останется мисс Эйнар, дочерью двух безродных учителей
без гроша за душой. Максимум, на чью руку и сердце она может
претендовать, это какой-то военный не самого высокого звания или
тот же учитель пения или рисования. Надо признать, что чем быстрее
Ро и Ромаэль сыграют свадьбу, тем меньше воздушных замков она
настроит в своей голове. И хотя ей будет ужасно больно оставить
подругу в столице, а самой вернуться в унылый Геттенберг, это все
равно будет лучше, чем вечные удары от падения с небес на
землю.