«Обычная история», – подумала я, слушая рассказ о приключениях тетиной подружки, когда она распространяла приборы. Микроволновка запищала, и тетя, не переставая говорить, подала мне разогретую печень.
– Представляешь, ей удалось продать только один прибор, соседу, Аркадию Васильевичу, у него еще жена в парике ходит. И то – продала, потому что его вырвала из рук собака соседа и погрызла. Ну, если считать аппарат, который ты разбила, то будет два.
– Я его починю, – заверила я, уплетая печень, – заклею так, что Мария Александровна ничего не заметит.
– Нет, я на это пойти не смогу. Мне совесть не позволит, – отрицательно покачала головой тетя. – Поломали, значит, заплатим. А вдруг он починенный не будет работать?
– Там работать-то нечему! – воскликнула я, едва не роняя ложку. – Два проводка да выключатель.
– Все, закроем эту тему! – строго приказала тетя. Чайник вскипел, и она заварила растворимого кофе, пояснив, что молотый кончился и неплохо бы сгонять в супермаркет за продуктами.
– Ну уж уволь! По мне легче выкрасть президента Кубы, чем угодить тебе в выборе продуктов, – проворчала я. – Семь потов сойдет, пока просмотришь всякие сроки годности, акцизы, особенности упаковки и состав.
– Схожу сама, не нервничай так, Женя, – успокоила меня тетя.
– Я спокойна. – Потянувшись к блюду с печеньем, я спросила: – Так, что это у нас такое, похоже на овсяное?
– «Анютины глазки» называется, – сказала тетя задумчиво. – Почему так, ума не приложу. Никаких ассоциаций. Взяла рецепт у Марии Александровны.
– Может, вот эти темные вкрапления, похожие на глазки? – указала я на поверхность печенья.
– Пожалуй, – наморщила лоб тетя. – Используется тесто двух видов. Одно обычное, овсяное, а для крапинок – с добавлением какао.
– Вкусно, – похвалила я, запивая печенье кофе, – возьму еще парочку.
После обеда я позвонила Капустину, спросила, как его дела, и поинтересовалась, не давал ли он мой телефон некой Агеевой. Оказалось, что давал.
– Однако вы, Евгения Максимовна, подозрительны, – хмыкнул он в трубку.
– Поэтому и жива до сих пор, – ответила я, – знаете, каким должен быть идеальный агент, по мнению спецов из КГБ?
– Нет, не знаю, – весело ответил мне Капустин.
– Он должен быть одновременно авантюристом, романтиком, разумным трусом, суперменом, человеком в футляре, аналитиком, упрямым исполнителем, сорвиголовой и немного параноиком, – сказала я ему.