– Ваше Сиятельство, тан… – начал Раскона – и осекся, заметив, как недовольно дрогнул позумент на плече.
– Не надо, – устало сказал герцог Нуарийский. – Если я начту тратить время на все полагающиеся церемонии, Иторен просуществует дней десять. А потом старая повозка разлетится в щепы. Садитесь.
Кресло было глубоким, с высокими подлокотниками. Опускаясь, Диего на миг оперся на них и едва не вскрикнул – черное лакированное дерево было выпачкано чем-то холодным и липким.
– Что сморщились, как мартышка? – заметил его гримасу герцог. – Покоробило сравнение нашей великой державы с дряхлой телегой?
– Нет, Ваше Сиятельство. Уверен, вы лучше других знаете, чем приходится управлять.
– Управлять?! Да вы изрядный шутник, тан Диего. Я лишь пытаюсь не дать королевству развалиться. Тут гвоздик забил, там веревочку подвязал. Но проблема в том, что мы не стоим на тихой улочке! Мы мчимся с бешеной скоростью, а дорога в камнях и ямах.
«И мы далеко не одни в этой гонке», – добавил про себя Раскона, одновременно пытаясь незаметно вытереть ладони о полу камзола. Получалось неважно, серебряная мишура лишь царапала кожу. «Рядом несутся другие – и каждый не упустит случая подкинуть лом в колесо… или дротик в спину».
– Итак, – снова произнес тан Франсиско ги Леннек, упираясь в подлокотник и с любопытством глядя на Диего, – чего же вы хотели просить именно у меня? Место при дворе? Денег? Отвечайте по возможности короче.
– Фрегат, Ваше Сиятельство! – выдохнул Диего.
«Вот и все, – подумал он. – Шаг сделан и осталось только пройти по этой дороге до конца».
– Так… – герцог провел пальцем по щеке, словно пытаясь утереть невидимую слезинку. – Похоже, коротким наш разговор не выйдет. Но, по крайней мере, удивить меня вы уже сумели.
Отвернувшись от гостя, он выудил из-под горы свитков несколько листов бумаги, сцепленных меж собой шнуром, положил их на стол и взялся за перо.
Шнур был цветной, вернее, разноцветный. Диего сумел различить желтую и серебристую нити, после чего логично предположил, что третья нить имеет медный оттенок. А значит, лежащий перед герцогом экстракт рожден в недрах родного казначейства. И почти наверняка повествует о прегрешениях некоего Диего Раскона, двадцати двух лет от роду, крови чистой, прямых родственных связей с еретиками не имеющего…