29-е менура, примерно 75 миль к юго-востоку от мыса Семаф.
– Ну, зачем тебя звал Малыш?
Этим вопросом троица сержантов морской гвардии задавалась уже более получаса, с тех самых пор, как проходивший мимо их «клуба» – бочки с песком на полубаке – капитан Раскона приказал старшине Фишеру следовать за ним. Такое внимание со стороны командования обычно не сулит нижним чинам ничего доброго – в этом сержантов убеждал весь опыт их предыдущей службы. Правда, никаких особо крупных провинностей за моргвардами «Мстителя» пока не числилось, зато имелась уйма мелких грешков – из числа тех, на которые обычно закрывают глаза. При наличии же желания и эти мелкие проступки дают повод практически для чего угодно: порки, разжалования, сожжения или расстрела с последующими каторжными работами.
Однако вернувшийся из капитанской каюты старшина не был похож на пробитого дюжиной пуль зомби.
– Ну же, Джеки! – повторил сержант Гин. – Чего ему было надо?
Прежде чем ответить, Фишер достал свою короткую трубочку «кумберляндского маниру», старательно утрамбовал в нее порцию зелья, и лишь выдохнув первый дымный круг, произнес:
– Да так… поболтали ни о чем.
Это был далеко не тот ответ, которым его сотоварищи могли бы удовлетвориться – даже поверь они старшине.
– Как же, как же, – хрипло произнес Хосе Полглотки Каско. – Может еще и спели на пару, а? Ну, как его, дуплетом… – он осекся, обнаружив прямо перед своим лицом нечто большое, волосатое, украшенное татуировкой: «Подавись и сдохни!»
– Думай, прежде чем каркнуть! – укоризненно пробасил Гин. – Во-первых, офицер в дюжине шагов, а во-вторых, я и сам за такие поганые слова так могу тебя за горло подержать… что кузнец и за неделю не разогнет.
– Н-ны, рискни! – Каско вздернул подбородок, выпятив латунную пластину – след картечного попадания, из-за которого и получил свое прозвище. – Я ж…
– Закроешь пасть, – поддержал Гина третий сержант, Элайя. – А не то и я добавлю.
Шагнув назад, Полглотки зло улыбнулся, смачно плюнул в бочку и похромал к трапу.
– С виду навроде и человек, а разинет рот – дерьмо! – пробормотал ему вслед Гин и повернулся к старшине. – Теперь-то будешь говорить?
– Да разговор и впрямь странный вышел, – Фишер отмерил порцию для следующей набивки. – Он ко мне присматривался… ну а я к нему, вот и получилось. Пофехтовали на намеках.