– Как пьяные? Вы про кого? – не поняла я.
– Да остатки бражки многие в овраг вываливают, а они небось нажрались и уснули все, – пояснила мне женщина. – А эти, хулиганы, приняли их, поди, за мертвых.
Теперь мне все стало ясно, и я снова повернула голову в сторону гусей. Бабка Пава, догнав тех до двора, громко закричала:
– Леха, а ну иди сюда, горе ты мое луковое!
Из раскрытого окна дома выглянула заросшая недельной щетиной физиономия мужчины. Определить его возраст было трудно. Щетина, всклокоченные, давно не видавшие расчески волосы, мешки под глазами – все свидетельствовало, что их владелец большой любитель выпить.
– Чего тебе? – осипшим голосом спросил сынок.
– Ты, ирод, чего с гусями наделал? – негодовала бабка Пава. – Ты зачем их ощипал?
Леха, видимо, еще не увидев «творение своих рук», проговорил:
– А че ж, с пухом, что ль, выбросить надо было?
– С каким пухом! – кричала его мать. – Зачем выбрасывать-то надо было?
– Так сдохли они, гуси твои, – невозмутимо ответил Леха, и я едва не рассмеялась в голос, наблюдая эту забавную картину.
– Сам бы ты сдох быстрее, – парировала его мамаша. – Сдохли… Остатки браги-то куда вчера с дружком вылили? На кучу навозную?
– Ну да, – все так же невозмутимо ответил похмельный Леха.
– А вот тебе и да, – ворчала Пава. – Варенье ведь в ней было прошлогоднее. Вот они и наклевались ягоды. А ты – сдохли…
В это время Леха увидел гусей. Сначала глаза у него полезли, что называется, на лоб от увиденного. Потом он грубо заржал, оглашая округу неприятными звуками.
– Подумаешь! – усмехнулся он спустя некоторое время, когда удалось сдержать смех. – Зато в такое пекло им теперь не жарко будет.
Он исчез из окна, потеряв интерес к гусям. Бабка Пава, продолжая охать и причитать, стала загонять птиц во двор.
– Пьяница он горький у нее, – пояснила мне тетка Шура, заметившая, с каким интересом я на все смотрю. – Измучилась она с ним. Пьет, не работает. Из дома все тащит. Меняет на самогон. Да и сама она еще зачем-то гонит. Разве можно, если в доме есть любитель выпить…
Тем временем солнце, совершая свой обычный круговорот, начало клониться к закату. И хотя еще не скоро наступит ночь, однако день был на исходе. Тень от дерева, под которым мы сидели, ушла, и солнечные лучи теперь светили нам прямо в лицо. За день воздух прогрелся настолько, что даже деревянный забор, около которого мы сидели, стал горячим.