А еще я боялась того, что все происходящее, весь тот маленький рай, который мы с Феликсом создали для себя, может рассыпаться в прах. Сердце тревожно сжималось лишь только от одной мысли, что мои родители, узнав о нашем решении, не смирятся с ним. А мой отец способен на весьма необдуманные и импульсивные поступки. И меньше всего мне хотелось, чтобы Исаев пострадал из-за меня.
— Я боюсь, Фелюш, — тихо призналась я.
— Не бойся, Белочка, — хрипло прошептал он. — Это все пустое. Мы не обязаны делать это прямо сегодня. Просто дай мне минутку. Я до жути соскучился.
Его руки замерли на моих бедрах, а дыхание обжигало мою шею.
— Не останавливайся, дурачок! — тихо рассмеялась я, пряча пунцовые щеки от проницательных глаз любимого. — Я не тебя боюсь. И не того, что случится. Не думай, я очень хочу стать твоей. Просто боюсь, что это все зыбко. Что может исчезнуть. Боюсь потерять тебя.
Феликс застыл. Кожей ладоней я чувствовала напряженные мышцы на плечах и спине. Хотелось смягчить момент смехом, или как-то иначе разрядить обстановку. Но Исай бережно и аккуратно обхватил мое лицо ладонями. Его темный и жадный взгляд замер на моих глазах. А голос звучал хрипло, словно мой Феликс уже месяц страдал от ангины. Но эта хрипотца всколыхнула все мои чувства, которые обострились еще больше.
— Что бы ни случилось, Белочка, я навсегда твой. Ты должна знать это. Я люблю тебя. Только тебя. Я не знаю, что станет с нами дальше. Но я планирую жить ради тебя, маленькая. Никто этого не изменит. Поняла?
Я судорожно закивала. Голос не слушался. И каждая моя попытка хоть что-то произнести заканчивалась неразборчивыми междометиями. Феликс нежно, едва ощутимо поцеловал меня в уголок рта, а потом и легонько в нос.
— И я, — наконец прошептала я. — С тобой. Всегда!
— Хорошо, Белочка, — шумно выдохнул Исай и уже более настойчиво поцеловал меня, скорее всего, чтобы я окончательно разучилась дышать. — Что ж, Арсения, пора лишить меня девственности. Пока я не струсил и не свалил с криками «Помогите! Насилуют!».
Феликс шутил, а мне оказалось не до смеха. Одно дело, когда мой парень тонко намекает, что других у него не было. А совсем иное, когда откровенно заявляет, что он все годы наших дружеских отношений ни с кем не спал.
— То есть ты… Ну… — прошептала я.
— Дурочка ты, Бельчонок, — вздохнул Исаев. — Я ж тебя с первого взгляда… Сколько себя помню. И твои косички…. Всю тебя….