– Здравствуй, Марк, – ответила на это приветствие Анна Антоновна, и Катеньку удивило в очередной раз, что она с ним на «ты». – Вот, привезла к тебе мою родственницу, безмерно мной обожаемую. Знакомься, Катенька, это и есть Марк Соломонович Гольдштейн. – Катя кивнула и улыбнулась. Нотариус ответил приязненной улыбкой и заинтересованный взглядом. – А это Катерина Дмитриевна Карозина. Мы к тебе, Марк, по одному весьма деликатному вопросу.
– Ах, ну у меня же все вопросы деликатные, – тотчас откликнулся нотариус и предложил дамам сесть в высокие кресла, а сам занял место за обширным столом, который занимал добрую половину небольшой его конторы. Другую половину занимал шкаф с хитроумным замком, а у двери еще и пристроился сейф. – Я весь внимание, дражайшая Анна Антоновна, – проворковал он, впрочем, без всякого подхалимажа.
– Катюша, ты не против, если я сама всю эту историю изложу? – глянула на Катеньку Анна Антоновна, и Катя согласно кивнула. – Ну, а ты, если что не так, поправишь. В общем, так, Марк, – заговорила Анна Антоновна, глядя на нотариуса, – дело это давнее… Сколько?.. Да уже года два, должно быть, прошло. Еще когда Михаил Иванович Морошкин был жив, помнишь ты такого?
– Ах, ну как же мне его не помнить, – снова откликнулся Марк Соломонович.
– Так вот, дело касается векселей на пять тысяч, которые ты заверял. Помнишь такое дело?
Гольдштейн помолчал, энергично подвигал тонкой ленточкой бровей, причем его пенсне осталось на месте, что снова удивило Катеньку, а затем порывисто поднялся и шагнул к шкапу. Погремев связкой ключей и повозившись с замком, он наконец открыл дверцу и деловито принялся что-то там искать. Через несколько минут он положил на стол перед собой довольно объемный фолиант.
– Если же память мне не изменяет, – с улыбкой сказал он, открывая книгу, – а она мне не изменяла до сих пор, то то, что вас интересует, многоуважаемые дамы, должно находиться именно здесь. Посмотрим. – Он зашуршал листами, просматривая записи. – Я же почему это помню, Анна Антоновна, – то и дело поглядывая на Васильеву, заговорил он. – Не только потому, что Михаил Иванович был одном из моих лучших клиентов, но и потому, что когда меня вызвали заверять эти векселя, я же точно это помню, как сейчас, – он прищурился и пробежал тонким пальцем по странице. – Так вот, – Марк Соломонович недовольно качнул головой и перевернул лист, – меня в первую очередь поразила внешность того молодого человека, что оплачивал свой проигрыш. А знаете, что в нем было удивительного?