Я не имею в виду ничего потустороннего. Просто лес из окна автобуса и в непосредственной близости – это две большие разницы, как говорят в Одессе. А лес под Уфой – это вам не пригородные посадки, а самый что ни на есть настоящий дремучий заповедник.
Для тех, кто не силен в географии, добавлю, что находится он на территории хотя и Южного, но Урала и способен напомнить человеку о хозяйке Медной горы и прочих «огневушках-поскакушках».
Я настолько прониклась этой атмосферой, что даже сильно подвыпивший мужичок, которого я повстречала на остановке, чем-то напомнил мне Данилу-мастера.
Вероятно, я тоже ему с пьяных глаз кого-то напомнила, во всяком случае, он шарахнулся от меня, как от привидения, когда я попыталась узнать, где мне найти названную Степаном Марину.
Скоро я поняла, что напугала его не столько я сама, сколько мой вопрос.
Точно так же реагировали на него и другие, и в результате мне пришлось опросить чуть ли не половину поселка, прежде чем одна девчушка лет восьми показала мне пальцем в сторону невзрачного домика у самого леса. Но и та убежала, прежде чем я успела угостить ее жвачкой.
Поселок был крохотный, даже деревней его можно было назвать с большой натяжкой. Поэтому я не сомневалась, что в конце концов разыщу здесь пострадавшую, хотя, кроме имени и фамилии, ничего о ней не знала.
Как только я увидела Марину, то сразу же поняла, что здесь мой номер со столичной газетой не пройдет. Она явно не стремилась к популярности.
Марина лишь однажды испуганно посмотрела на меня и больше не делала этого до конца встречи, но все же я успела заметить у нее на лице безнадежное отчаяние, которое, скорее всего, уже не исчезнет с него никогда.
Вопреки моим ожиданиям, на ее теле не было ни царапины, но смотреть на нее было страшно.
Так выглядят потенциальные самоубийцы.
Я, кажется, догадалась, что ей пришлось пережить в лесу, и, честно говоря, растерялась.
Однажды мне пришлось снимать свидетельские показания с жертвы изнасилования. Занятие это не из приятных. А ведь там жертва имела дело с мерзкими, грязными, но все-таки людьми, а тут…
Я поймала себя на том, что понемногу стала привыкать к мысли о нечеловеческой природе этого существа. Во всяком случае, смешной эта версия мне уже не казалась.
– Чего вам? – спросила меня Марина, и мне нужно было что-то ответить. Я начала говорить, испытывая странное чувство стыда за свою ложь: