– Ерунда! – отмахнулся Бармин.
– Что? Ты не согласен?
– Да нет, я о другом. Я о том, что не выгорит дельце с выпрыгиванием из окна. Нет гарантии, что разобьешься. Нет, конечно, если ты поднимешься на пятый этаж к Кольке Шульцу, то – еще может быть…
– Да ну тебя! – рявкнул Маркарян на весело хохочущего красавца Бармина. – Я тебе про Фому, а ты мне про Ерему!
– Вот-вот-вот! – прозвучал сбоку резкий, пронзительный голос. – Вот именно! И я про то же! Баба, Ерема, свежеостриженный затылок – что еще надо для смерти?
Бармин недоуменно повернул голову и просунул нос в приоткрытое окно «мерса».
– Что? – спросил он. – Ты что несешь, придурок?
– Баба, Ерема, свежеостриженный затылок… что еще надо! – проговорил дурачок, ныряя в подъезд. – Да! – сказал он, оборачиваясь к Маркаряну. – А про тебя я еще не придумал, да! Но, наверно, двадцать второго, в субботу, на «переплюйке» – это тебе в самый раз будет!!
– Дурачок, – ошарашенно сказал Бармин вслед, – больной на всю голову. Маркуша, – повернулся он к Маркаряну, – шекспировский ты наш герой, пошли пивка попьем. Что-то разболтался наш сосед. Ты знаешь, мне это чем-то напоминает дурные пророчества. Кстати, – он хлопнул себя в затылку, – совпало-то как, а! Про Ерему! Я сегодня еду в одно местечко, называется «Еремей». Именуется словечком «трактир», а на самом деле – шикар-рное местечко! Там девочки танцуют – пальчики оближешь! Давай сгоняем сегодня, а?
– Да ну, – сказал Маркарян. – Не пойду. Я сегодня в сауну, там и пивка попью. Девок прямо туда подтяну.
– Ну, как знаешь, – сказал Бармин и пошел домой.
Глава 1
«ЕРЕМА», РОЛИКИ И КОРОТКО – О ГЛАВНОМ
На человеке были солнцезащитные очки.
Хотя ни о каком солнце не могло быть и речи – все-таки двенадцать часов ночи, – а задний двор клуба с народным названием «Еремей», в отличие от его парадного входа, освещался только одним полукиловаттным фонарем. Человек вынул из-под куртки моток тонкого троса с металлическим наконечником замысловатой формы на конце – чем-то этот наконечник отдаленно напоминал рыболовный крючок – и, коротко размахнувшись, бросил его вверх. Судя по тонкому свисту и невероятной скорости, с которой трос промелькнул в воздухе, бросок был исполнен прекрасно тренированной рукой, причем с такой силой, что наконечник вошел в кирпичную стену, как в масло.