Нельзя было говорить одно, а делать другое. Нельзя было нарушать данное слово. Нельзя было подглядывать в замочную скважину. «Это недостойно мужчины» – так всегда говорил отец. И для мальчишки эти слова были самым суровым приговором, страшнее самого страшного наказания…
И вот в один миг все несущие конструкции мироздания рассыпались в прах. И только потому, что заболела химичка и Виталик решил перед тренировкой по гимнастике забросить домой портфель!
Он сидел, обхватив руками колени, посреди этого хаоса. Посреди обломков своего мирка, еще час назад казавшегося надежным и уютным. Запретов больше не было. Все было позволено! Это не вызывало радости, но и страха больше не было – страха сделать что-то «недостойное мужчины». Зачем вообще быть достойным чего-то, если, оказывается, можно и так взять все, что хочется? Мир, который рушится от такого пустяка, не стоит ломаного гроша. И наплевать на его дурацкие условности, которыми этот мир, словно фиговым листком, пытается прикрыть свою подлость, глупость, ложь и несправедливость! Если этот мир и достоин чего-то – то только презрения и мести. Мести!
«Мяу!» – послышалось возле самой его ноги.
– Мурик! Ты откуда взялся? – Мальчик протянул руку и поднял на колени рыжего гладкошерстного котенка-подростка с янтарными глазами – любимца дворовой детворы.
Рука мальчика машинально сделала несколько поглаживающих движений… и остановилась. Мурик, играя, пытался поддеть носом человеческую ладонь…
Этот котенок – тоже часть его погибшего мира. В принципе все это одинаково никчемные, бесполезные вещи: и чердак с его тайнами и надеждами, и отцовские нравоучения о мужском достоинстве, и этот маленький комочек мяса, костей и рыжей шерсти… Так пусть все идет к черту! Если он только что похоронил свои детские иллюзии, так неужели станет жалеть какого-то котенка?!
Пальцы мальчика замкнулись под шерстью вокруг горла. Шея оказалась совсем-совсем тоненькой… Мурик смотрел на человека слегка удивленно: что это за новую странную игру ты придумал? Но рука давила все сильнее и сильнее… В какой-то момент она дрогнула, ослабела, но… вместо полных ужаса глаз котенка мальчик увидел глаза той женщины у него в комнате…
Через минуту все было кончено. Теперь уже мальчик удивленно смотрел на вытянувшееся у его ног тощее тельце, на страшную, оскаленную мертвую морду. Все еще не веря, протянул дрожащие руки, поднес труп котенка к лицу…