Боль по Захарию все еще осталась,
перекинулась мягкой грустью. Сидела на столе мышь, терла мордочку
похожими на ручки лапками. Тихим воем бередила душу за окном
волчица.
Все плохое закончилось. И все хорошее
только начиналось. Рэми закрыл глаза и вновь погрузился в ласковый
сон.
Лис думал, что его жизнь закончилась,
когда он встретил того мага. Пеплом развеялась по ветру. Миг назад
он был кем-то великим, в теперь — стоял босой и рассеянный посреди
леса. Один. Не было рядом ни вампирицы, ни отряда, который так
надоел в последнее время, но, самое главное, не было силы, которой
он все время жил. Ничего не было.
Но оказалось, что потерять силу это не самое страшное. На закате
появился первый из них. Лис как сейчас помнил — шел дождь, и только
начинавшие зеленеть поля утопали в серой дымке. Призрак стоял на
дороге, босой, молчаливый. Темные волосы его спеклись от крови,
через прорехи в рубахи виднелись рваные, начинавшие гнить раны. С
едва слышным шелестом осыпались с лохмотьев белые черви.
Он ничего не говорил. Ничего не хотел. Ничего не требовал. Но
Лис весь день чувствовал, как буравил затылок мертвый взгляд.
Боялся обернуться. А вечером, когда неприятное ощущение исчезло, и
Лис вздохнул с облегчением, появилась она. Опять мертвая.
Мир будто исчез, стал неважным, все стало неважным, не исчезала
лишь дикая мечта — «хочу, чтобы все было как раньше». Пусть даже и
без дара, к теням смерти этот дар, только бы хоть на миг остаться
одному, хоть на биение сердца обрести покой.
Он простаивал в храмах Айдэ и Радона до боли в коленях, бегал по
знахарям, умолял помочь магов, предлагал золото, много золота, но
все только руками разводили. Никто призраков не видел. Никто даже
не чувствовал. Поговаривали, что он сошел с ума, предлагали позвать
виссавийцев, но Лис лишь горестно качал головой. Он знал, что
виссавийцев звать незачем. Знал, кем были эти призраки. Знал, что
заслужил, что ему не простят... но легче от этого не становилось. И
надежда умирала мучительно.
Когда на пригорках зацвела черемуха, Лис сдался и перестал
кого-то о чем-то просить. Он и к людям выходить перестал, все брел
и брел по лесам, вдоль трактов, ел траву, кору, лягушек, сам не
помнил, что. Не помнил, когда и где спал, просто не в силах больше
идти валился на землю, сворачивался клубочком и зажмуривался до
боли, чтобы не видеть... не чувствовать. Не знать. Проваливался в
сон без сновидений и надеялся, что больше не проснется.