— Ты куда ж... — начал темноволосый
парень, но закончить не успел — вперед выступили еще две
девушки.
Одна пожала кокетливо плечами,
пробормотав:
— Арман даже хорошенький, — и
улыбнулась светловолосому парнишке, шагнувшем вслед за ней, другая
спрятала счастливую улыбку, уткнувшись лицом в плечо ставшего рядом
мужчины.
И будто плотину прорвало. Люди
выходили и выходили вперед, смотрели кто с вызовом, кто со страхом,
и внутри вновь начали клубиться гнев вперемешку с омерзением — так
«беспокоятся» о своем архане, но кто-то же все это придумал? И
сделал из Виреса дурака. Ведь приехал же он, снял цепи магической
клятвы, и теперь, когда Арман умрет, никто из них не заплатит. Не
так — не заплатил бы, теперь заплатит всенепременно.
— Значит, все же вы не хотите смерти
Армана? — тихо сказал Вирес, и его голос эхом пронесся над вновь
опустившейся на зал тишиной.
Снова ударила молния, погасли у окна
свечи, и глаза Радона на картине, казалось, засверкали гневом.
— Но еще пару лет назад, когда я стал
телохранителем повелителя, вы сами просили...
— Мы ошибались, — невозмутимо ответил
Мервин. — И опасались, что мальчишка-чужак не сможет вести род так,
как полагается главе. Мы помнили правление его мачехи, и, честно
говоря, боялись, что и мальчик окажется таким же равнодушным, как и
Астрид. Но все изменилось. Мы наблюдали за Арманом — мальчик не
принимает сторону ни одного из семейств, ко всем стараясь быть
справедливым. Не всегда у него получается, но это лучше, чем если
он уйдет, а мы перегрыземся за власть.
— Ты сам не знаешь, о чем говоришь, —
прошипел стоявший за ним мужчина.
— Не знаю? А вы уже все забыли,
почему чужак-Алан стал главой рода? Забыли, сколько крови пролили
семейства в борьбе за власть? Забыли, как сыпались и с одной, и с
другой стороны на повелителя жалобы? А я не забыл ничего. Ни как
зарезали отца, ни как мать ночами, прячась как вор, перевозила меня
в Арленар. И как валялась она в ногах у повелителя, чтобы меня,
единственного и горячо любимого сына, теперь главу семейства, не
убили в вашей маленькой войне. И только увидев сколько крови вы
пролили, повелитель навязал вам Алана, заставил дать ему клятву
верности, не так ли?
— Алан давно мертв, а повелитель
ошибся.
— Но вас устраивала Астрид, — горько
засмеялся Мервин. — Не вмешивалась в ваши дела, и вы могли делать
все, что хотели. И старались быть осторожнее, чтобы вновь не
вызвать гнев повелителя. Но тут, о ужас, Арман остался один, и его
опекун не был таким, как Астрид. Ему не было плевать на род
воспитанника. И потому вы решили убить Армана...