Брэн вздрогнул, но Жерл этого будто не заметил:
— Заклинатель, говоришь? Покоряет диких зверей так же, как ты и
домашних? Полезный дар. Люди будут рады. С заклинателем волки не
тронут нашего скота, а кабаны не уничтожат наших посевов.
— Но это не магия, я не маг, мой дар подобный... почему ты?
— Рэми сейчас тоже не маг. Но та, его вторая душа... Дайте боги,
чтобы мы не совершили ошибки. Потому что если это вырвется наружу,
плохо будет всем. Врать не буду. Я боюсь... боюсь того, что сидит в
Рэми.
Некоторые время они молчали, вслушиваясь в шум дождя за окном. И
Жерл ловил себя на мысли, что наплевать ему «на всех». У него нет
никого, кроме вот этого темноглазого мальчишки. Никого, ради кого
бы стоило жить. Никого, кто мог бы сдержать зверя внутри. Рэми мог.
Одним взглядом, одним словом. Мальчик, изменяющий чужие судьбы.
Почти бог, опасный и неудержимый, в мальчишеском теле. Проклятый
дар. Неправильно. Совсем неправильно. Но неотвратимо. И ничего тут
не поправишь, как ни старайся. И однажды Рэми найдут, иначе и быть
не может. И... Жерл сделает все, чтобы мальчик был готов к этому
моменту и смог бы защититься.
— Скоро к нам приедет гость... — сменил тему Жерл, —
приближенный самого повелителя с семьей, которым ни к чему видеть
Рэми. Дай мальчику очнуться и забери его на пару деньков на
ярмарку. Вместе с волком. И матери его намекни, чтобы сидела тихо и
в замок в эти дни не совалась.
— Как скажешь, — ответил Брэн и облегчение в его голосе кольнуло
ядовитой стрелой.
***
Возвращаться было невыносимо больно. Еще миг назад Аши жил,
чувствовал, как бежит по венам кровь, вдыхал запах весеннего сада и
был... всемогущ. Весь мир раскрывался на ладони подобно огромному
цветку, дышал ароматом влажной земли, касался щек ласковым
ветерком, умиротворял прохладой разгоряченную болью душу.
Еще недавно вокруг пестрил красками ковер весенних цветов, и
взгляд скользил по кистям гиацинта, гладил венчики крокусов,
наслаждался нежностью молодой листвы. И нити судьбы струились между
пальцев, искрились и переливались силой, и весь мир был в нем, а он
в этом мире, и очередная судьба повернулась вспять по одному только
слову.
Это было восхитительно! Как полузабытый сон, воспоминаниями о
котором наслаждаешься бесконечно. И это было слишком...
коротко.
И слишком тошно теперь было висеть на цепях в ритуальной башне и
сжимать до боли кулаки, исходя в бесшумном смехе.