Похоже, кто-то улетел в кювет. Не удивительно, дождь, асфальт старый, почти весь выщерблен, ремонта тут, наверное, с советских времен не было. Ямы. Кто-то не справился с управлением, и вот...
У развороченного оцепления стояла полицейская машина. Проблесковый маяк включен. Двое полицейских в защитных костюмах, еще двое в машине. Рядом он увидел на асфальте черный полиэтиленовый пакет, а в нем что-то большое. Труп. Андрей невольно передернул плечами.
Один из полицейских двинулся в его сторону и выставил жезл. Придется остановиться. Андрей подъехал вплотную и аккуратно притер машину к обочине. Инспектор подошел к машине, осмотрел ее кругом, а потом знаком показал опустить стекло. Представился и затребовал:
- Предъявите документы.
Андрей не стал задавать лишних вопросов. Но, протягивая документы, заметил, что тот задержался острым пристальным взглядом на его попутчице, и невольно скосился на девушку. В ее глазах в этот момент читался самый настоящий животный ужас. Как будто она призрака увидела.
Она его знает? Ну не первый раз видит точно. Поверхностное дыхание, застывшие в гримасе губы и этот стеклянный взгляд. Андрей немного разбирался в нюансах поведения, сейчас ее реакция больше всего походила на жертву изнасилования.
Что тут произошло, мать его?
После того, что она рассказала, все как-то само собой сложилось. Порванная одежда, синяки. Ее ведь, кажется, подвезли? И на проститутку девушка не была похожа, те в подобной ситуации иначе себя ведут
Поневоле полезли в голову разные мысли. Он нахмурился. И пока инспектор зачем-то внимательно изучал его документы, продолжал незаметно наблюдать за девушкой. А та забилась в угол и теперь не отводила взгляда от черного пакета с телом, лежавшего на обочине. Андрею показалось, она даже дышать перестала.
***
Следы аварии, битое стекло. Труп!
Значит, они все-таки сделали это, инсценировали аварию, чтобы прикрыть убийство. Спрятали концы в воду. А она свидетель. Но свидетелей в живых не оставляют, потому они и повязали ее, фактически сделали соучастницей.
Боже... Как ей было страшно!
Слишком свежо было в памяти, как эти уроды умело и хладнокровно били ее, чтобы оставить правдоподобные следы. Их взгляды, в которых была даже не похоть, а равнодушное желание сожрать. И ее дядя, Николай Ефимович, этот старый бездушный мерзавец.