Я раздумывал, куда же мне теперь идти. Как таковой полиции ведь
нет. Просто тихонько прикопать трупы? А если вскроется? Что я
скажу? Нет, надо как-то по местным правилам. Сначала пойду к
Генриху, а то во Мстиславе я уже не особо уверен. Мало ли, нашептал
ему Олег на ухо, он и повёлся. И сейчас меня в его доме ждёт самая
настоящая облава. Против вооружённых длинными клинками, численно
превосходящих противников, я, как ни крути, не выстою. Значит, для
начала нужно какой-никакой силовой поддержкой обзавестись. Чтобы,
так сказать, не обидно было. Генрих встретил меня как всегда
радушно. Когда же я поведал ему о ночном происшествии, он открыл
мне всю свою германскую воинственность, которая, как мне
показалось, копилась у него на протяжении всей жизни.
– Что?! Да как это он посмел?! Столичный купец в дом честного
иноземца татей подсылает! Нет, Саша, этого так оставлять нельзя! –
Он эмоционально размахивал руками и мне даже показалось, что Майер
на мгновение забыл о моём существовании и просто сокрушался в
пустоту. – Вот что: пойдём-ка и поговорим с этим торгашом. Само
собой, не просто так. У меня пол дюжины мужиков, да ещё твои три
слуги. А ещё в детинец заглянем, с сотником Алексеем поговорим. –
Да-а, такого энтузиазма я от немца никак не ожидал. Ну да тем
лучше. Значит, совсем сблизился со мной Майер. Хотя это не
удивительно – я ведь единственный человек в радиусе, наверное,
сотен километров, который, так же, как и он, отклоняется от
привычного консервативного строя. Такой бы и революцию поднял, будь
его воля.
По пути в крепость мы то и дело рассказывали встречным людям о
происходящем сегодня ночью. Не все внимали нашим рассказам, однако
группа почти из дюжины человек, готовых рвать и метать за правое
дело многих приводило в задумчивость, а некоторые, у которых я,
судя по всему, имел только положительные ассоциации, и вовсе
присоединялись к нам. Я настоятельно попросил всех присоединявшихся
не брать с собой оружия. Не очень-то мне хотелось повторить судьбу
декабристов. Конечно, ни картечи, ни общественно-политических
волнений как таковых на Руси сейчас не водилось. Однако, мне
кажется, это не помешает местным властям разогнать
несанкционированный митинг ссаными тряпками даже при помощи
местного полка. Тем более, что тот сейчас в полной боевой
готовности ожидает отправления на юг для войны с Казанскими
татарами. Из всей уже не маленькой толпы только я, Генрих и моя
свита была при оружии. А меж тем толпа эта собиралась не малая.
Все-таки каким бы консервативным не был допетровский народ в
России, отзывчивости и готовности вписаться за обиженного у него не
занимать. Люди шли не с кислыми минами и вялым недовольством,
которым очень часто были насыщенны митинги моего времени. За мной
шли люди уверенные, озлобленные вопиющим беспределом и
несправедливостью. Они шли не потому, что хотели защитить именно
меня, а потому, что опасались подобного нападения уже в их сторону.
Мало-ли всяких Московских купцов ещё приедут в Новгород. А ежели
каждый будет что-то такое выбрасывать? Нет, с этим народ был явно
не готов мириться.