Вообще с Василием произошли разительные перемены. Из бомжа он
постепенно начал превращаться в нормального человека. А тут
всего-то понадобилось – обзавестись жилищем, перестать пить и…
заиметь в покровителях экстрасенса, который при каждой встрече
слегка вправляет мозги. Тихо так, ненавязчиво, но неуклонно.
– Куда поедем, Александр Сергеевич?
– Что за странный вопрос, Андрей?
– Так ведь не сезон? До открытия на перепела еще полтора месяца.
Вдруг кто бдительный попадется.
– Лишние телодвижения нам ни к чему, – помяв руль УАЗа,
согласился Ладыгин. Вот что значит импровизация под плохое
настроение. И ведь не отменишь. – Ладно, прокатимся чуть дальше.
Есть у меня одно местечко.
УАЗ рыкнул мотором и наконец выскочил в распахнутые ворота.
Александр резко вывернул руль влево, и через мгновение автомобиль
был уже за пределами поселка, на едва заметной стежке, набитой,
кстати сказать, этими же колесами. Минут пять подъема по
замысловатой кривой – и они вырвались на равнину.
Петлять по полевым дорогам пришлось примерно с полчаса. За это
время им встретились только один трактор да какой-то мужик на
мотоцикле – все, округа словно вымерла. Хотя вокруг все засеяно,
ячмень и пшеница наливаются зерном.
Потом обработанные поля закончились и пошли холмы. Здесь даже
сенокосы не организуешь, потому как тогда косить придется вручную.
Как в той поговорке: коси коса, пока роса. Но на такое может пойти
только частник, а эти земли были когда-то колхозными. Вот и
использовали раньше эти холмы, полные разнотравья, для выпаса.
– Оп-па! Александр Сергеевич, а откуда здесь грейдер? –
поинтересовался удивленный Власов, начав подпрыгивать на
неровностях.
– В этих местах раньше стояла летняя молочная ферма. Дождь не
дождь, грязь не грязь, а скотину доить и молоко вывозить надо. Вот
и устроили грейдер. Колхоз имени Буденного был миллионером, не
хухры-мухры. На эту дорогу можно и с трассы попасть, только не с
той, где моя дача. А это круг, вот и рванул я напрямки.
– Я вижу, этой дорогой давно не пользуются, – глядя на то, что
почти вся она заросла травой, констатировал Андрей. – И не приводят
в порядок, – закончил он, подскочив на очередной колдобине.
– Ничего удивительного. Она же тупиковая, никому не нужна. Если
бы на месте фермы были бы капитальные постройки, то, может, кто и
прихватил бы. Но там коров держали под открытым небом, дойку
проводили под навесом. Доярки жили в легких фанерных домиках,
которые уже давно разобрали. Так что там ничего и нет, кроме
холмов.