В той деревеньке проживала опытная знахарка. Сами оборотни к
ней обращались редко. Незачем им. Разве что, малышне, пока не оборачивающейся,
помощь иногда требовалась, или скотине.
Но люди, живущие поблизости, бегали к ней на поклон частенько.
Бывало, что издалека приезжали к знающей целительнице. Вот она-то в очередной
приезд вожака и посетовала, что с такими ранами, с какими поступил к ней
Тацина, люди редко когда выживают.
– Верно, был в его предках кто из оборотней. Уж, больно
живуч оказался. Но без оборота быть ему немощным калекой. А той капли крови
оборотней, что в его жилах течёт, мало будет… С таким только «материнский
оборот» справится.
Тогда-то и выяснилась интересная вещь. Был такой редкий вид
целительства, когда израненного человека или оборотня мог спасти только оборот,
но, вот беда, не получалось самому перекинуться по каким-то причинам. И тогда
мог помочь другой оборотень. Но не абы какой, а очень сильный.
На первый взгляд, процедура была несложной.
Здоровый оборотень обхватывал раненого или больного как
можно теснее и перекидывался в зверя. При этом больной как бы объединялся со
здоровым оборотнем в одном звере. Зверь же выглядел больше и толще привычного
облика – по виду чисто самка, когда она в тягости на большом сроке. Перекидываясь
обратно в человеческую ипостась, люди распадались, и больной выздоравливал, как
при собственном обороте.
Из-за схожести звериной ипостаси с беременной самкой этот
вид оборота прозвали «материнским». Была и другая особенность – лучше всего
удавалась эта процедура между родственниками. Янс предположил, что из-за
сходства структуры магии родственников.
Самое трудное в этой процедуре, что требовала она немеряной
силы зверя. А то бы практиковали такое целительство сплошь и рядом. Потому-то
это хитрое лечение мало кто из знахарей ведал, не то что простые оборотни. Да и
толку от такого знания, если силы обычного оборотня не хватало.
В этом-то и таилась опасность. При недостатке силы зверя
погибали и целитель, и исцеляющийся. А бывало, что процесс оборота застревал в
стадии «беременного» зверя, что было ещё хуже. В этом случае смерть была
мучительнее и дольше, опять же, для обоих.
Вот такую информацию выдала старая знахарка вожаку.
Что ему тогда стукнуло в голову, Ррык до сих пор не мог
объяснить. Всегда отличавшийся разумной осторожностью, бросив жалостный взгляд
на скрюченного калеку, оборотень вдруг заявил, что готов сделать этот самый
«материнский оборот».