— Бывал, — неопределенно ответил я, едва сумев не показать, как
напрягся.
— Что с этим... моим спутником? — все так же расслабленно и
вроде как с холодно-отстраненным видом, что наверняка объясняется
недоверием и настороженностью, спросила у меня, похоже, готовая в
любой момент к атаке собеседница, чуть запнувшись, когда подбирала
определение своему, как видно, презираемому спутнику. А я в этот
момент уловил в её речи на миг проскочивший акцент, характерный
моим соотечественникам.
— Крупно проигрался и согласился на наверняка неприемлемые для
вас, сударыня, условия. Полагаю, что здесь не место для подобной
беседы, — дал я ей последний шанс, прежде чем наплевать на всё и
пойти себе хавать.
— Хорошо. Идём, — дала мне ответ очень ловко покинувшая свой
шезлонг весьма гибкая особа с соломенной шляпкой, кажется, конотье
поверх замысловато уложенных длинных волос, ну и в лёгком
прогулочном костюме, чем-то напоминавшем матроску только вместо
юбки были широченные, почти как у японцев, штаны.
В руке у неё, к слову, оказался меч в ножнах, до этого лежавший
на поверхности палубы с обратной от меня стороны, как раз под вроде
бы как расслабленной правой рукой своей хозяйки, ну а теперь был не
глядя ею подцеплен на скрывающуюся под просторным белоснежным
одеянием портупею, не оставляя более сомнений на счёт умения
«морячки» пользоваться сим предметом.
Что ж, ну пойдём. Видать, поесть мне сегодня не суждено.
— Сударь, вы слышите меня? — обратилась к своему «братцу», когда
я привёл того в чувства, возвышающаяся в данный момент над ним
сиреневоволоска. — Вы в порядке?
— Что... где... Ой, ваше вы... Ай! — заскулил пришедший в себя
щёголь, когда, наконец сконцентрировавшись, увидел перед собой
«сестрицу» и, не успев ничего толком сказать, получил от неё даже с
виду болезненный пинок острым носком туфельки на «оттакенном»
каблуке.
«Ду... ду хаст», — жестко заиграло у меня в голове, а увлеченная
Ми, которая уже не застревала в тесноте, а сидя на своём, где-то
наполовину сейчас торчащем из стены облаке, набивала рот попкорном
и уважительно поглядывала на эту вот сиреневоволосую «ваше
вы...».
— Вы пьяны, сударь? — не столько спросила, сколько дала она
понять: «Ты совсем дурак, что ли?».
— Н-нет... сударыня, — совладав с болью, взял себя в руки этот
жалкий тип, озадачивший меня своим преклонением и явно страхом
перед собеседницей, в которой, если честно, я не вижу ничего
такого, ибо по ауре она всего-то Рыцарь. А затем предатель принялся
копать себе могилу, бестолково и истерично оправдываясь. — Это всё
клевета! Он с ними заодно! Я не собирался ничего
подливать(скосившись на валяющийся пузырёк)! Это ложь! Я никогда
бы...