— Не могу понять, – качаю головой. – Вы так просто обо всем этом говорите… Ты ведь тоже с ней спишь! Ты был ее первым парнем!
— Она рассказала? – он удивленно вздергивает брови, снова неловко усмехаясь.
— Брякнула, не подумав, наверное. Так что у вас с ней?
Нам ставят кофе и блюдце с чизкейком, которое Витя подвигает мне.
— Ты же любишь, – замечает на мой взгляд. Я теряюсь.
Такой простой поступок дарит ощущение, что мы с ним действительно друзья. Он помнит мои вкусы и заказал мне пирог.
— Спасибо, – я улыбаюсь, он улыбается в ответ, а потом выдает:
— Я люблю Дашку.
— Что? – в изумлении смотрю на него, Витька невесело смеется.
— Ну вот так. Я в нее влюбился с первого взгляда. Нам по двенадцать было, мы всей семьей приехали тогда к Морозовым на день рождения. Отец начал вести с ним дела, ну и… Короче, увидел ее, и все.
— А она… Знает?
— Конечно. Все наши знают. Но сердцу, как говорится, не прикажешь. Я для Дашки только друг.
— С которым она спит!
Витька пожимает плечами.
— Она сама ко мне пришла, попросила лишить ее девственности, представляешь? – он усмехается, тянет кофе через трубочку. – Типа мы же друзья. Она боялась боли, ну и вообще… Не хотела казаться непродвинутой перед своим парнем.
— Это кошмар какой-то, – я откидываюсь на спинку стула, запуская руку в волосы. – Зачем ты согласился?
Витька снова пожимает плечами. Он вообще весь как будто съежился, чувствуется, что ему крайне некомфортно это обсуждать. И я ценю то, что он все-таки говорит.
— И ты до сих пор ее любишь?
— Люблю, – он снова усмехается, отставляя свой стаканчик. – А она до сих пор считает меня другом, с которым можно время от времени перепихнуться.
Витька смотрит на часы и добавляет:
— Мне ехать надо, Ли, скоро встреча с отцом. Я надеюсь, ты не держишь на меня зла.
Я поднимаюсь следом за ним и обнимаю. Хочется как-то утешить, подбодрить, но у меня не находится слов, потому вкладываю это все в объятия. Он хлопает меня по спине.
— Не будь к ней строга, – замечает Витька. – Дашка всегда старается выглядеть счастливой, но на самом деле там далеко не все радужно.
Он уходит, я падаю обратно на стул, некоторое время пялюсь в стену, потом начинаю есть чизкейк.
Внутри меня раздрай. Все это как-то… слишком. Как будто я и впрямь жила в другом мире, а сейчас все вдруг стали срывать маски, и реальность оказывается совершенно не той, что представлялась мне. И я не знаю, что с ней делать. Потому что люблю этих людей, но как общаться в свете новой информации – не представляю.