Бросив окурок в пепельницу, которую Катька положила между нами на диван, я поинтересовалась, как давно объявился этот братец-кролик.
– Да, этой весной, в апреле.
– Ладно. Теперь скажи мне, после смерти отца комната в коммуналке достанется матери?
– Да.
– У отца была еще какая-нибудь жилплощадь? – допытывалась я.
– Моя бабка оставила ему с сестрой двухкомнатную квартиру в центре.
– Когда бабка преставилась?
– Еще полугода нет, – зевая, сказала Катька.
– Сестра живет в деревне?
– Да.
– Грибы твой отец там собирал?
– Да. Погоди… Ты что, думаешь…
– Думать – вредная привычка, надо мыслить, – сострила я. – Теперь скажи, есть кто-либо, кто желал бы его смерти?
Катька замялась.
– Его многие, конечно, не любили, но чтоб смерти желать… не знаю.
– Кто сейчас живет в его квартире?
– Никого. После похорон мать живет у меня.
– Мне нужны ключи от квартиры, – я встала, давая понять, что разговор окончен.
– Значит, ты берешься расследовать и найдешь причины его смерти? – осторожно спросила Катька, которая до сих пор не была в этом уверена.
– А ты знаешь, что я беру двести долларов в сутки? – ответила я по-одесски вопросом на вопрос.
– Теперь знаю. Меня это устраивает.
– Тогда все в порядке. Только я не гарантирую тебе, что здесь существует роковое убийство. Возможно, твой папаша действительно отравился сам.
Стоило мне сесть в машину, как неразобранный ворох мыслей атаковал мое сознание. И я принялась раскладывать все по полочкам.
Итак, что мы имеем? Отошедший в мир иной учитель литературы, и либо он своей неосторожностью открыл себе дорогу на тот свет, либо кто-то ему в этом помог.
Чисто машинально я повернула ключ в замке зажигания, вырулила между домами, направив колеса к дому, в котором жил Василий Иванович, и продолжая разбираться с мыслями.
Рассмотрим близкое окружение покойного. Во-первых, дочь, которая хочет раскрыть убийство. Могла она укокошить папашу? Я перебрала все «за» и «против» и решила, что, пожалуй, нет. Чтоб Катька додумалась до убийства, причем не слишком примитивного? Да ей даже не нужно было прикидываться глупышкой, чтобы отвести от себя подозрения, – она ей уже была, это зафиксировано мной еще со школьной поры. В любом случае причин, по которым она могла это сделать, я не находила.
Идем дальше. Жена убитого? Что же, очень может быть. Накормив мужа поганками, она убивает сразу двух зайцев: избавляется от ига ненавистного тирана и наследует имущество в виде комнаты в коммуналке. Хата, конечно, не шикарная, но на безрыбье и рак – рыба.