Внизу, его ждал ряд пустых
камер. В этой крепости на отшибе империи, отродясь ничего не
происходило. Вы только не подумайте, что все здесь были такие уж
законопослушные. Мелких краж, и пьяных драк хватало. Нужно же было
гарнизону, хоть как-то себя развлекать. Однако, Отто не припоминал
чтобы хоть раз дело доходило до суда, и уж тем более до какого-то
внятного наказания. Ведь все мы люди, и бывает, совершаем ошибки.
Кто знает когда в следующий раз в крепость прибудут новобранцы.
Глупо было портить отношения с тем, чью ненавистную рожу придется
ежедневно лицезреть на протяжении пары десятков лет. К тому же Даин
учит, что кающихся нужно прощать. Однако этот случай был особенным.
Как минимум, его фигуранта сложно было назвать
человеком…
В свете факела показалась
последняя камера. Решетку в ней заменяла глухая стена. Единственным
входом, служила металлическая дверь с узкой щелью посередине. Перед
нею стоял стул, заранее подготовленный надзирателем для слуги
Божьего. Если узник будет сговорчивым, то Отто придется провести
здесь всю ночь. А если нет… старик не сильно
расстроиться.
– Проснись, демон, я здесь что
бы выслушать твою последнюю исповедь! – как можно громче произнес
Отто, усаживаясь на скрипучий стул перед дверью.
Однако реакция на его слова так
и не последовала.
– Ты слышишь меня? Правда,
уснул, что ли? – недовольно пробурчал старик, поднимая повыше
факел.
Сквозь узкую щель, в камеру
проникала лишь тонкая полоска света. Ведя ею по полу, священник
выхватывал из темноты сложные узоры выщербленные в камне. Паутина
переплетающихся между собой линий покрывала всю камеру изнутри. Это
была древнее искусство, которое, как считалось, не позволяло магам
применять свои силы. Хотя вряд ли эту камеру хоть раз использовали
по назначению. Вплоть до сегодня.
Двигая полосу света вглубь, в
самый угол комнаты, Отто наконец увидел очертания узника. Тот сидел
с закрытыми глазами, подобрав под себя ноги, не обращая внимания на
посетителя.
– Эй! Отродье Изувеченного это
твой последний шанс излить Даину душу. Завтра, ты будешь болтать
ногами в петле, поэтому лучше не теряй эту
возможность.
– Да что вы, – холодно отрезал
обреченный.
– Даин прощает тех, кто
раскаивается в своих грехах. Тебе не уберечь своё бренное тело, но
душу ты еще можешь спасти.