Санек Зубоскалин выбрал путь через кухню. Тяжелая обитая железом дверь, в которую грузчик Федя все время подавал поварихе тете Клаве продукты, пахнущие то подгнившей капустой, то соевым мясом, и сообщавшая всем интересующимся: «Посторонним вход воспрещен», – для любого курсанта Высшей школы милиции являлась неприступной крепостью, за которую никому не позволено было заходить. Но только не Диролу. Осторожно приоткрыв дверь, Санек всунул голову в образовавшуюся щель и нащупал глазами сдобный круп тети Клавы. Женщина с воодушевлением месила тесто, напевая незамысловатый мотив, и ничего вокруг не замечала. Парень выпрямился стрункой и боком втянулся внутрь помещения. Дверь скрипнула.
– А? – поинтересовалась повариха, поворачивая широкое, с расплывчатыми чертами лицо в сторону Санька.
В этом незамысловатом вопросе звучало не все, но многое. Например, то, что тетю Клаву отвлекли от интересного и крайне важного дела, и это ее нервировало и раздражало. К тому же в низких нотках голоса звучало недоумение – неужели Федя опять наберется наглости и начнет требовать три рубля на опохмелку? Однако наличие в дверном проеме курсанта внесло в короткий возглас еще и растерянность, граничащую с оторопелостью.
Сердце зашлось, и измазанная в тесте пухлая женская рука прижалась к еще привлекательной, держащей заманчивую форму груди. Вязкая капля, медленно растягиваясь, лениво упала на кафель с многозначительным звуком: «Чмок!» Женщина нерешительно улыбнулась. Перед глазами ненавязчиво всплыл и зафиксировался дорогой сердцу образ, немного насмешливо улыбающийся в роскошные усы, с лучиками-морщинками в уголках глаз, делающими облик Агафона близким и словно живым.
Ах, Клавина первая и самая большая любовь Агафон! Какой он был необыкновенный, замечательный, просто герой. Веселый такой. И точь-в-точь как вот этот молоденький, еще зеленый курсант, но уже с той заманчивой искоркой в глазах, которая может заставить любую женщину потерять голову и запылать неизлечимой любовной лихорадкой. Черт, как он Клаве напоминает Агафона! Разве что без усов. Если бы ее сын был так похож на милого сердцу мужчину. А то точная копия вялого и безынтересного Николая. Обидно.
– Тетя Клава, мне бы в школу пробраться. Я пройду здесь? – заговорщическим голосом спросил Санек.