Но при виде пистолетов ощущение близких перемен в жизни усилилось. Мало того, Вере даже показалось, что она поняла, как строится ближайшее будущее человека, каким образом складывается его жизнь. Вот у этого мужчины всего три пистолета. Но два лежали в кармане, а один он сжимает в ладони и не выпускает из рук. Почему именно этот? Вере показалось, что пистолеты имеют символический смысл – от того, какой именно держит в руках этот мужчина, зависит, как сложится его жизнь. Странно, но Вера подумала не только о его жизни, но и о своей. И ее жизнь тоже сложится тем или иным образом, в зависимости от этого выбора.
Вера живо представила себя на развилке, стоящей, словно всем известный витязь, перед уходящими в разные стороны четырьмя дорогами. Она должна решить, по какой из них продолжить свой путь.
Нет! Главное не в том, что она должна решить. Главное – она может это решить, у нее есть возможность решить! А какой из путей она выберет, по какому из четырех вариантов сложится ее жизнь, это даже не важно, поскольку она все равно не знает, чем эти варианты оканчиваются. Камня, на котором высечены слова-подсказки, как перед витязем, перед ней нет: «Налево пойдешь – коня потеряешь, направо пойдешь – совсем пропадешь…»
Совсем пропасть она может только в одном случае – если ничего не сделает и будет, как и прежде, ждать, когда все само собой разрешится. Никогда и ничего не разрешится! Мать утащит ее с собой в могилу, только и всего. Верка всю жизнь будет барахтаться с мужиками в постели, чтобы иметь возможность покупать матери героин. Надолго ли хватит ее самой? Не опередит ли она мать? Может быть, и не опередит, но и отстанет ненадолго.
Не переставая думать о найденных ею пистолетах как о символах множественности жизненных вариантов, Вера полностью раздела мужчину, который подчинялся движениям ее рук, как сонный младенец. Она сняла с него всю одежду, включая белье, справедливо рассудив, что обнаженное тело отдыхает лучше. Да и гораздо приятнее спать обнаженным, считала она.
Она вновь перевернула мужчину на спину, его руку с пистолетом положила вдоль туловища, затем разделась сама и легла на вторую руку, прижавшись к спящему всем телом. Даже запах у этого мужчины был особенный, хотя от него, как и от всех мужчин, пахло табаком, одеколоном и потом. Однако голова у Верки слегка закружилась – запах тоже идеально соответствовал ее представлению о мужчине. Она втягивала его ноздрями, и по бедрам у нее пробегали мурашки.