* * *
Без происшествий, но и без паствы, практически впустую прошло и второе января, и третье… И только к вечеру третьего числа на улицах началось какое-то оживление, а диакон Алексий принес первые новости третьего тысячелетия.
– Ваше благословение! – Он прибежал, возбужденно сверкая глазами. – Ваше благословение!
Отец Василий поморщился: Алексий никогда не умел сдерживать эмоций и мог, сам того не замечая, повысить голос даже в храме.
– Что еще стряслось? – холодно поинтересовался он.
– Эти!.. Сектанты! Сборище свое устроили! – размахивая руками, сообщил диакон.
– Какие сектанты? – Священник почувствовал, как ухнуло вниз все у него внутри.
– Ну эти, Дети Духа Святого. Вы не представляете, батюшка! – перешел на трагический шепот диакон. – Они говорят, что они местные.
– Как это местные? – оторопел священник. – Что ты такое говоришь?!
– Точно! – кивнул диакон. – Они говорят, что в Америку отсюда, с Поволжья, перебрались.
– Откуда ты только все знаешь? – через силу улыбнулся отец Василий.
– Мне моя… то есть мой друг сказал… – заторопился диакон. – Он у них на собрании был. И знаете, чего они про себя говорят?
– Что? – стараясь выглядеть спокойным, спросил священник, но мысли его панически забегали: «Господи, что же делать?!»
– Говорят, дескать, бог нас любит, поэтому мы и такие счастливые и богатые! Представляете, богохульники какие?! – выпучил диакон глаза. – Как их господь не накажет?!
– Надеюсь, накажет, – сглотнул священник. – А они что, и впрямь… такие богатые?
– Ага, – опустил глаза Алексий, словно был в этом повинен. – У них и машин полно, иномарки там всякие, и вообще всякое такое…
– Предают свои души Маммоне… – осуждающе покачал головой отец Василий. – И сами не понимают, что делают… – Ему было смертельно обидно, что его прихожане, разинув рот, соблазняются иномарками, словно и не говорил Христос: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где воры крадут, и ржа и моль истребляют их…»
– А еще они говорят… – Алексию было сложно это выговорить. – Они говорят… будто они… апостолы божии! – разом выдохнул он.
Отца Василия прошиб холодный пот, и он лишь с огромным трудом сохранил видимость душевного спокойствия. Это было уже слишком.
«Так, – сказал он себе. – Спокойно! Дергаться не резон, мне надо все обдумать!»
– Что делать будем, батюшка?! – панически скосил глаза диакон.