Закончилось все как-то неожиданно. Вера Васильевна вдруг смолкла и выпустила из рук ее шевелюру. Эльмира распрямилась, расправила плечи, и почти тут же взгляд ее уперся в глаза Данилы.
Видно было, что тот только что вернулся откуда-то. Куртка нараспашку. Дорогие (!) ботинки в грязи. Верхняя пуговица белоснежной рубашки расстегнута. Галстук (!) болтается на ослабленном узле. А в руках огромный(!!!) пакет с фруктами. Но не столько все это так сильно ужалило Эльмиру в сердце (хотя задуматься было над чем), а то, каким взглядом он смотрел на нее.
Вид у нее был, мягко говоря, не очень-то... Длинные волосы растрепаны. Коротенькая маечка, в которой она любила хаживать дома, измята и намокла от ударов мокрым полотенцем взбесившейся соседки.
Но Данила, казалось, не обратил на это ровным счетом никакого внимания. Он просто стоял и смотрел ей в глаза. Смотрел с жалостью, с болью какой-то затаенной. И вот это самое сочувственное понимание, изливающееся из его глаз, и уязвило более всего Эльмиру.
– Чего уставился?! – рявкнула она грубо. – Мамашу свою бешеную не видал?!
– Ах ты, проститутка! – взревела пуще прежнего Вера Васильевна, делая смачный акцент на последнем слове. – Я тебе сейчас!..
Данила переступил с ноги на ногу. Поставил пакет на пол и, взяв осторожно мать под руку, тихо произнес:
– Оставь ее, мать. Идем домой.
– Домой? – Вера Васильевна оторопело воззрилась на чадо и, в немом протесте открывая и закрывая рот, принялась указывать перстом в сторону насупившейся Эльмиры. – А как же эта... Эта жидовка! Она же... Она про тебя...
– Оставь ее, – упрямо мотнул Данила головой. – Сирота она... Жаль мне ее...
Эльмира не помнила, как влетела к себе в квартиру. Как шарахнула изо всех сил дверью о притолоку. Как рухнула лицом вниз на диван в гостиной и заревела белугой. Самое главное, что слез не было. Был только один страшный вой, который шел из сердца. Так, наверное, воет собака, оплакивая потерянных щенков: без слез. Одним только жутким голосом сердца. Голосом потерянности и одиночества...
В чувство ее привела Зойка. Самая стойкая из всех обиженных и отвергнутых подруг. Она наплевала на все агрессивные выпады Эльмиры, с которыми многим пришлось столкнуться и оторопев от которых, большинство поспешно ретировались. Она была и оставалась ее самой надежной, самой терпеливой и самой строгой подругой.