Если мы не видим хищника во тьме,
это не значит, что его там нет. Таким образом глупо отрицать
существование духов. Они существуют, как существует день или ночь,
просто мы не способны их видеть. (Отрывок из сборника догматов
драглицизма).
Пелена перед глазами. Наследие ещё
прошлого мира. Слишком много времени я проводил за компьютером во
время работы, да и во время отдыха тоже, не щадя глаз своих.
Синдром сухого глаза и муть пред ясными очами с утра в качестве
бонуса к нему давно стали моими верными спутниками.
Через какое-то время я проморгался.
Непонятные мутные пятна стали приобретать очертания вполне
узнаваемых предметов. Мачта, паруса, канаты, бродящие туда-сюда
люди и незнакомое загорелое лицо, смотрящее на меня.
Я не понимал, где я. Неужели падение
за борт и последующее пребывание на скале и на острове мне
приснилось, и я по-прежнему на нашем корабле? Я осмотрелся и понял,
что корабль другой – меньше, грязнее и более вонючий. И люди другие
– ни одной знакомой физиономии. Все сильно загорелые, почти
обугленные, ходят в каких-то лохмотьях, на лицах шрамы, у всех
оружие. Лицо, смотрящее на меня, ехидно улыбается.
Ко мне постепенно стало приходить
понимание ситуации. Я лежу на спине, на палубе судна. Кашляю – в
лёгких по-прежнему остатки воды. Видимо, эти люди плыли мимо
острова на своей галере, видели, как я падал в воду, вытащили меня
и откачали.
— Магай! Тащи его к остальным, жить
будет! — Прозвучал крик на палубе хриплым мужским голосом.
Видимо, это было сказано как раз тому
человеку с ехидной улыбкой, который сидел в позе дворового гопника
рядом с моим лежащим посреди палубы телом. Он схватил меня за
одежду, поднял и куда-то потащил.
Сил у меня хватало лишь на то, чтобы
безвольно шевелить ногами. Тот самый Магай тащил меня крепкой рукой
вниз по лестнице на нижнюю палубу галеры.
— Открывай ворота. У нас пополнение.
— Сообщил он смуглому человеку, стоящему у деревянной двери,
закрытой снаружи на засов.
Скрипнули дверные петли, меня силой
втолкнули в тёмное затхлое помещение, которое едва освещал
единственная здесь масляная лампа. Это был трюм, полностью забитый
рабами. А никем иным забитые люди быть не могли.
Когда глаза немного привыкли к
темноте, я смог рассмотреть присутствующих получше.
Выглядели рабы ужасно. Волосы их были
слипшимися от грязи и пота, тела – исхудавшими до состояния узников
концлагерей, у многих были гноящиеся раны, а в воздухе витал жуткий
запах человеческих испражнений, который резал глаза.