– Все! Хватит! Образование ума не прибавляет! Не хочу я пять лет просиживать джинсы на студенческой скамье, чтобы потом всю жизнь сидеть в захолустной бухгалтерии и сводить дебет с кредитом!
– Аленька, голубушка! – всплеснула тогда руками ее мама и сморщила такой же, как у нее, носик, пытаясь заплакать. – Как же так?! Мы с папой всю жизнь для тебя…
– Драть надо было! Не ревела бы сейчас! – отчеканил тогда отец, подполковник в отставке, и ушел к себе в комнату, напоследок громко хлопнув дверью.
– Ой! – пискнула мама и прикрыла глаза платком. – Что же делается-то?!
– А ничего не делается! – бесшабашно улыбнулась Алька и с разлету плюхнулась на диван ничком. Потом перевернулась, обхватила подушку и мечтательно произнесла: – Поеду покорять столицу! Не хочу я в ученых дамах ходить. Посмотри кругом, мама! Как ученая, так замужем или за алкоголиком, или за наркоманом, или за неудачником. А почему?
– Почему? – с протяжным вздохом спросила мама, звучно сморкаясь в платок.
– Потому что пока учились, всех хороших мужиков и поразобрали.
– Так уж прямо и всех… – недоверчиво покосилась на нее мать. – Насмотрелась сериалов и чушь городишь. Образование еще никому не помешало.
– Так я же не против образования, ма!.. – подскочила Алька со своего места. – Я буду учиться, но не здесь и не сейчас. Вот поеду куда-нибудь…
– В Москву! – фыркнула мать. – Там такого добра и без тебя хватает!
– Может, и хватает, но такого, как я, – нет!..
В результате долгих споров, переговоров и скандалов Алька через месяц оттанцовывала озябшими ногами на перроне Киевского вокзала столицы замысловатый танец и крутила головой во все стороны, пытаясь поймать взглядом необязательного двоюродного братца, который клятвенно обещал ее здесь встретить.
Народ сновал взад-вперед, задевая замерзшую девушку локтями. Она куталась в короткую кроличью курточку, которая мало спасала от пронзительного февральского ветра, и вовсю старалась не зареветь от отчаяния.
– Слышь, подруга, – окликнул ее кто-то со спины. – Пойдем, перекинемся…
Алька резко обернулась и едва не закричала от страха, упершись взглядом в налившиеся кровью глаза пьяного верзилы.
– Пошли, не пожалеешь. Ты уже час тут танцуешь, я тебя подсек, – осклабился тот, обнажив ряд железных зубов.
– Нет, нет! Вы ошиблись! – попятилась она и едва не упала, поскользнувшись на обледеневшей тропинке. – Я уже ухожу.