– Ну что ты вытворяешь? – хлопает всякий раз себя по крепким ляжкам тренер Гоша. – Хочешь мышцу потянуть?
Я делаю серьезное лицо, восстанавливаю сбившееся дыхание и пытаюсь проследить за его движениями, но дело всякий раз кончается тем же…
Пошла реклама. По экрану побежала милая девчушка, протягивая перед собой кусок мыла. Со стороны можно было подумать, что в этом самом куске заключено чудодейственное свойство оставаться чистой всю свою жизнь.
Повздыхав и поупражнявшись в сарказме по поводу незадачливых рекламных роликов, я отключила телевизор и, уложив штабелем комплект аппетитных бутербродов на тарелку, пошла в свой «кабинет».
Но едва я включила компьютер, как вырубился свет. Проклиная вовсю незадачливых электриков, я зажгла свечи и опять принялась блуждать по квартире.
Милка всегда удивлялась моему спокойствию:
– Как ты можешь жить одна в такой громадине?..
Я равнодушно всякий раз пожимала плечами и ее страхов не разделяла.
– Это ты по лености своей, – делала она вывод и поясняла, поймав мой недоуменный взгляд: – Тебе даже лень представить, что может случиться, когда молодая женщина живет одна на окраине города!.. Причем в такой огромной хижине!..
– В этом есть свои преимущества, – лукаво улыбалась я в ответ.
Подруга сердито сопела и разговор прекращала из соображений моей же безопасности…
Что и говорить, квартира была огромной. Бывшая коммуналка постепенно освобождалась от разъезжающихся в разные концы города жильцов, а заселять свободные комнаты почему-то не стали. Кто говорил, что желающих нет, кто считал причиной неудачное местоположение дома, но получилось так, что в конце концов в этой квартире осталась одна моя бабуля. Переезжать к нам она категорически отказалась, а выписала меня к себе, оставив после смерти своей наследницей.
Я вздохнула, вспомнив бабушку, и пристроила подсвечник на книжной полке в дальней комнате. Здесь я бывала крайне редко. И не только по причине ее особой запущенности, а скорее из-за тонких стенных перегородок: что и говорить – Валькино неспокойное соседство не располагало здесь к отдыху.
Вот и сейчас мой чуткий слух уловил слабый стон.
Я насторожилась… Стон повторился…
Ошибки быть не могло – это стонала Валентина!..
Стон был протяжным и долгим. От предположения, чем он может быть вызван, щеки мои запылали. Схватив подсвечник, я пулей вылетела в коридор и заперлась в своей спальне. Но едва моя голова коснулась подушки, как в ней в строгом порядке выстроились картины происходящего в соседней квартире. Я ругала себя всякими гадкими словами, обзывала похотливой дрянью, но ничего не помогало – видения, одно другого невообразимее, терзали мой рассудок, мешая уснуть. Я не выдержала, встала.