Хроники одноглазых. - страница 69

Вот Захарка. Мой одноглазик. Самый одноглазый одноглазик. Ему не повезло больше всех. Если у других хотя бы вид, что оба глазика на месте, то у него глаз сразу вытек и веки закрылись. У меня к нему такая нежность, мне так хочется его обнять, гладить его, дать ему понять, что мы его любим, что он не один в этом мире, ведь он так нуждается в любви и ласке. Ему очень не хватает мамы. А он выделил из всех Пончика и жмется к нему, как к родному. А что может дать ему Пончик? Ну, вылижет его и разрешит ему спать под своим боком.

Но если бы вы видели, с какой радостью льнет Захарка к Пончику, как он его обнимает лапками, с какой нежностью заглядывает в глаза? У меня слезы наворачиваются.

А сегодня муж говорит:-так хочу обнять Захарку, взять его на руки... Значит, у нас одинаковые чувства к нему. Он будит в нас такую бурю эмоций и не дает применить их на практике. Мы могли бы дать ему столько любви, сколько ему надо и даже больше. Но он не дает приблизиться к себе. Боиться. И вот, прожив уже столько времени с нами так и не научился доверять. Очень обидно.

А вот взять Пельмешку. Вчера муж уже пошел спать, я в ванную. Слышу, крики, писк за дверью. Вопли такие горестные. У нас Пельмешка один из всей стаи умеет разговаривать. И плакать он тоже умеет, как настоящий ребенок. Так причитает. Я когда услышала эти всхлипы, сразу же дверь открыла, нагнулась к нему, а он запрыгнул ко мне на руки, лапками обнял, а в глазах слезы стоят. Боже!

Ну, как этих детей можно бросать на улице, завязывать в мешки и оставлять на помойках? Они же даже минутную разлуку переживают, как настоящие люди. Пельмешка плакал вчера от страха, что его бросили. Пришлось его обнимать, рассказывать ему, как я его люблю и никогда не брошу, что просто сейчас ночь и пора спать. Потом отнесла его в коробочку и он улегся. Больше не плакал.

Ну, а за Кузю и говорить нечего. Она с того самого момента, как передумала умирать и начала жить, определилась со своими привязанностями и нежными чувствами-папа. Это мой папа. Стоит ему появится на пороге, она несется, кружит вокруг его ног, встает на задние лапки и заглядывает ему в лицо, пока он не присядет и не возьмет ее на ручки. Если он выйдет из комнаты, она, если ничем не занята, сядет столбиком у входа и будет сидеть ждать. До тех пор, пока он не вернется. А когда он появляется, включает свой трактор и громко поет.