– Мне нужна Зинаида, – ответила я.
– Вы от кого? – спросила баба на этот раз заинтересованно, но тем не менее несколько настороженно.
– Я по делу, насчет Иры Рябоконовой.
Зинка подозрительно оглядела меня, не особо скрывая недоверие, скорчила скептическую физиономию и уточнила:
– По какому делу? Если чего про меня там насочиняли, то врут все. У меня Ирка Рябоконова уж сто лет не появлялась. А будут врать – я и сама на них в милицию заявлю. Видали мы таких, грамотеев…
И уже собралась было исчезнуть за дверью. Но я остановила ее:
– Это вы на кого так?
– На кого, на кого… – раздраженно передразнила Зинка. – На людей, на кого!
– Да, люди нынче злые, – доброжелательно согласилась я. – Но все же… Вы в курсе, что Иру убили?
Зинка была обескуражена.
– Убили?! Да ты что! – приложила она ладонь ко рту. – За что?
– Мне тоже хотелось бы знать. Поэтому и пришла.
Зинка несколько секунд стояла, пораженная моим известием, а потом приняла свой прежний задиристый вид и небрежно бросила:
– Так а я-то что? Я же говорю, не видела ее сто лет.
Это, конечно, было явным преувеличением, потому что, несмотря на ее затрапезный вид, Зинкин возраст вряд ли такой уж почтенный.
– Да просто хочу узнать, вы же тетя ее… – начала я нерешительно.
– А я всем тетя. Тетя Зина я, – подбоченясь, заявила моя собеседница. – Ну ладно, давайте, проходите в дом, – неожиданно смягчилась она.
Дело в том, что я нарочно звякнула пакетом. А звякнула потому, что в нем лежала бутылка водки, купленная в соседнем магазине. Специально для того, чтобы «подмазать» разговор, если тот пойдет со скрипом. Получилось так, что звон бутылки уже помогал. И это обнадеживало.
Я, уставившись себе под ноги, чтобы, не дай бог, ни на что не наткнуться в темном коридоре, прошла внутрь. Я направилась вслед за хозяйкой по протоптанной дорожке – мусор на ней утрамбовался от постоянного хождения. Вдоль этой тропинки по всему коридору были разбросаны самые разнообразные вещи: одежда, консервные банки, рваный мужской ботинок начала пятидесятых годов и даже жженая, со следами какой-то каши кастрюля. Словом, передо мной во всем своем неприглядном блеске представала коммунальная клоака.
Наконец мы добрались до некоего подобия гостиной, и Зинка, указывая на кресло, накрытое какой-то рваной пыльной тряпкой, предложила мне присесть. Так как, судя по всему, разговор мог затянуться, я решила проигнорировать все гигиенические нормы и села.