Так они и постояли немного. А потом, как будто встряхнувшись,
полковник продолжил:
— И за парнем этим твоим я понаблюдал. Он не менее
странный, чем моя дочь.
— А о ком ты говоришь? — заинтересовался
профессор.
— Ну, ваши его Шатун кличут.
— Все, дальше можешь не продолжать, я понял, о ком ты
говоришь. И правда, очень странный парень. Ведь картами заниматься
он не сразу стал. Сначала его в нашу экспедицию притянул один из
моих аспирантов, как разноробочего. Но я ведь тебе докладывал о той
атмосфере подавленности, отчуждённости и страха, которую чувствуешь
в этих пещерах.
— Да, помню.
— Так вот. Никто не мог тут от лагеря дальше чем на пару
сотен метров уйти, сразу чувствовал себя не в своей тарелке. И
профессиональные спелеологи, бывалые геологи, все чувствовали одно
и то же. А народу у нас не так и много было. Приходилось по
четыре-пять человек отправлять, и не из-за того, что в этом была
какая-то необходимость, а просто люди никак не могли приспособиться
к местной атмосфере забвения, что ли. Поэтому составление карты
местности и продвигалось очень медленно. А тут в один из вечеров я
вижу, что какой-то непонятный парень чуть ли не по несколько часов
по этим пугающим всех коридорам в одиночку бродит. И хоть бы что
ему. Ну и привлек его я к этому делу.
— Понятно, разумно вполне, — согласился полковник.
— Точно, с учетом того, что уже через пару дней он этот
скафандр и обнаружил, и тропку к нему нашел, там, где многие уже не
одну сотню раз прошли. Кстати, ведь именно про него я тебе говорил,
о том, чтобы ты подумал о возможности привлечь его к себе в
контору. Вы там разных странных личностей у себя собираете, может,
и он бы вас заинтересовал. Уж очень необычный молодой человек. Вон
и к Лене как-то подступиться смог.
Академик хотел сказать еще что-то, но в этот момент раздался
сильный грохот, шедший откуда-то из глубины пещер.
— Это что? — удивился полковник.
— Обвал, — ответил ему брат и выскочил из палатки.
Следом за ним оттуда вышел полковник и заметил, как Владимир
понесся куда-то в сторону столпившихся геологов, смотрящих куда-то
в глубь прохода и что-то обсуждающих, а через минуту бежал уже
обратно к нему, с явно встревоженным лицом.
— В лагерь еще не вернулась последняя разведывательная
партия, Лена и этот Шатун, — с ходу сказал он.