– Или что?.. – поинтересовался Боксер.
– Или кто-то пожалеет, что так решил пошутить со мной, – сквозь сжатые зубы процедил Боксер.
Прошел почти час, когда на шоссе, ведущем из города, появилась еще одна точка. Она быстро приближалась и вскоре обернулась синей «девяткой», выглядевшей очень скромно среди сборища дорогущих иномарок. Машина сбавила ход и вкатила на прибрежный плес.
В воздухе вновь сгустилось напряжение, когда из отечественной тачки вышел и огляделся высокий крепкий мужчина с чуть подкрашенными сединой висками. Черные жесткие волосы его аккуратно пострижены, но не так коротко, как стригут молодые бандиты. На лице – темные очки, которые вновь прибывший снял и зацепил дужкой за нагрудный карман рубашки. Сверкнули металлическим блеском серые глаза, серьезно поглядывающие на окружающих.
Оба спорщика двинулись к его машине. Григорий Рублев, он же Гриша Крытый, без всякой для себя опаски ждал их приближения. Приехал он без охраны, если не считать водителя и еще одного человека, близкого приятеля, оставшегося в салоне.
Действительно, приехавшему человеку ничего не грозило. Убить смотрящего – это было бы стопроцентным смертным приговором. Крытый поставлен был в город воровским обществом пару лет назад и уже успел проявить себя. С самого начала ему пришлось жестко отстаивать свои права, вступив в бой с ментовской и кавказской мафиями, державшими тогда в руках городок. Стоит добавить, что Григорий был в ранге положенца – кандидата на вора в законе.
За свои сорок с лишним на воле он бывал гораздо реже, чем «в гостях за хозяином», и общий тюремный стаж его был равен чуть ли не половине прожитой жизни.
Его хорошо знали в воровской среде, где он пользовался заслуженным авторитетом. Понятий, по которым Крытый жил, он не терял, не предавал и не разменивал даже в самых тяжелых ситуациях и не подстраивался ни под кого. Не раз ему приходилось показывать жизни волчий оскал, но при этом Рублев сумел остаться человеком.
Он знал, о чем может пойти разговор – слухами земля полнится. А Григорий был отлично информирован обо всем происходящем в городке и его окрестностях!
Между тем спорящие стороны достигли третейского судьи и остановились.
– Что случилось, почтенные? – чуть улыбнувшись уголками губ, Григорий пожал протянутые руки.
– Кинуть меня хотят, – сразу без обиняков заявил Боксер, стрельнув злым взглядом в Блондина. Тот пожевал губами и возразил: