– А если я и искать его не буду?
– Будете.
– Посмотрим! Как хотите, я не могу признать, чтобы мое счастье зависело от какой бы то ни было вещи, медальона или чего-нибудь вроде него. Ведь это было бы слишком мелко и ничтожно.
– Медальон тут не более как символ, внешнее выражение внутреннего смысла. Отдавая его, вы потеряли вместе с ним нечто другое, духовное.
– Что же именно?
– А вот ту силу, которая может заставить и маятник остановиться.
Бессменный почувствовал, что или его мысли мешаются, или то, что говорят ему, несуразно, как бред умалишенного.
– Позвольте, – проговорил он, – каким образом я, отдав медальон, мог лишиться какой-то духовной силы? Какая же тут связь?
– Вы отдали медальон любимой девушке? Ведь вы любите ее страстно, не правда ли?
– Да, да…
– Вот эта страсть, которая охватила вас и во имя которой вы отдали свой медальон, и парализовала вашу силу.
– Ну и бог с ней! – решил Бессменный.
Кутра-Рари улыбнулся только.
– Мы, кажется, приехали, – сказал он, – карета остановилась.
Они были на Миллионной, у подъезда трактира, где должен был ждать Бессменного его товарищ Цветинский.
Цветинский любил поесть, и Бессменный застал его за заказом обеда, объясняющим повару, как делать «черный соус» к сигу.
– Ну, что, был ты у графа Феникса? – спросил его Бессменный.
– Был, был, все сделано. Ты что предпочитаешь – цыпленка со стручками или телятину под бешамелью?
– Когда же драться будем?
– Завтра утром. Так, если тебе все равно, тогда цыпленка. Сделай ты нам цыпленка, – обернулся Цветинский к повару, – понимаешь, под белым соусом и со стручками… На жаркое я велел зажарить поросенка, – сказал он князю.
Бессменный сел и задумался.
– Ты что киснешь? – спросил вдруг Цветинский, отпустив наконец повара и перенося свое внимание на разговор с Бессменным.
Боязнь, что товарищ мог принять его задумчивость за выражение угнетенного настроения перед дуэлью, заставила князя покраснеть.
– Я сейчас, – поспешил пояснить он, – ехал в карете от Елагина с новым Фениксом своего рода, со стариком-индусом Кутра-Рари, и он мне наговорил разных вещей, я и задумался о них.
– Кутра-Рари? Знаю! – подхватил Цветинский, принимаясь за семгу, принесенную, для закуски. – Я только что познакомился с ним у графа Феникса.
– То есть… что ты называешь «только что»?