Когда в шестнадцать из дверей станции показались ребята, Маканина решила, что у нее начались галлюцинации. Сорвавшийся с места Галкин убедил ее, что перед ней не видения, все – на самом деле. И тут она почувствовала, как устала.
– Неплохо время провели, – хмыкнула Курбаленко, проходя мимо и кивая в сторону предельно веселого Сереги.
– Да у вас как все интересно! – Васильев двинулся к Маканиной с распростертыми объятьями. – Я уже начинаю жалеть, что не пошел с вами. Это на него так картины подействовали? – спросил он, с искренним изумлением глядя на Галкина, которого со всех сторон обступили хихикающие ребята.
Посещение кладбища им явно пошло на пользу: народ взбодрился и повеселел.
– А теперь рубанем по музеям! – довольно потер руки Андрюха. – Кстати, Маканина, ты много потеряла, что не поехала с нами. Там около кладбища есть такой классный ресторанчик…
– Где подают отбивные из свежепредставленных покойников, – закончила Лиза. Судя по тому, что ее шутке остальные только улыбнулись, звучала она не первый раз. – А что у тебя?
– Музей как музей. – пожала плечами Олеся. – Без покойников.
Она до того утомилась, что даже злиться на ребят не могла. Ладно, пускай говорят, что хотят, лишь бы не исчезали и не оставляли ее одну с Галкиным.
– Шапку надень, – с какой-то обреченностью бросила в ее сторону Людмила Ивановна.
– Олька! А классно мы с тобой! – повис на ней счастливый Галкин. – И вообще, народ, все так замечательно!
– Ну, что вы стоите? Берите его! Пошли. – Химичка выжидательно посмотрела на Олесю. – Ну, что, что? – привычно развела она руками. – Двигайся, Маканина! Или ты ждешь, пока нас всех в милицию заберут?
Олеся беспомощно оглянулась на ребят. Никто даже не смотрел на нее. Все по-деловому копались в карманах и сумках в поисках проездных – надо было снова спускаться в метро.
Остаток дня прошел для Олеси как в тумане.
Вернулись обратно. По дороге было решено поужинать в гостинице. Вернее, даже не поужинать, а просто попить чаю – все наелись в ресторане. Олеся не возражала. Ей не хотелось есть. Ей ничего не хотелось. Она плелась следом за одноклассниками, чувствуя неприятную слабость в ногах. Тревожные молоточки стучали в голове, рождая неприятные мысли об одиночестве, несправедливости и человеческой жестокости.
Но все это было не то, не то!