– Маканина! Вот откуда у Галкина деньги? Ведь это скандал! Он в музей с бутылкой пришел!
Когда второй раз на дню твое пробуждение сопровождает видение учительницы, это уже можно считать дурным знаком.
На этот раз Людмила Ивановна была просто в бешенстве.
– Какие деньги? – простонала Олеся. Почему ее не хотят оставить в покое? Откуда опять взялся Галкин?
– На что он покупал пиво?
Маканина окончательно проснулась и села. В класс заходили расстроенные ребята. Один Галкин был, как всегда, весел. Олеся вспомнила его вчерашнее настроение.
– Ну ты, Олеська, совсем с головой распрощалась. – Лиза опустилась на стул и раздраженно перекинула ногу на ногу. – Ему же деньги давать нельзя. Он на башку слабый.
– Он попросил… – Температура чуть спала, но во всем теле ощущалась слабость – не хотелось ни говорить, ни двигаться.
– Он бы у тебя еще что-нибудь попросил! – Курбаленко с такой энергией закрыла сумку, что «молния» взвизгнула. – Меньше бы проблем было.
Лиза была раздражена, и Олеся не понимала, почему. Вроде бы она ничего не сделала – лежит себе, болеет. Заболела-то она по их вине! Обещали в два прийти, а сами… Пусть на самих себя и обижаются. Не надо было придумывать эту дурацкую поездку на кладбище. Хотели развлечений – вот и получили. У нее попросили денег – она дала. А на что их потратили – это уже не ее забота.
– Зато прокатились с ветерком, – довольно улыбался Васильев. – На скорости шестьдесят туда и на ста двадцати обратно.
Галкин сидел на подоконнике и делал вид, что его этот разговор не касается. Сейчас ему было хорошо.
– Ой, ой, он еще улыбается! – Людмила Ивановна слабым движением руки попыталась столкнуть Серегу с подоконника. – Хоть бы извинился перед классом. Вот достались вы мне в наказание!
Рядом с Олесей присела Ксюша. Подозрительно долго смотрела в окно, а потом заговорила:
– На что ты надеялась? Он же не отдаст. Или он тебе пообещал что-нибудь?
– Что пообещал?
Олеся не могла отвести взгляда от Ксюшиной руки, свисающей как раз перед ее глазами. Ногти у Рязанкиной были аккуратно обработаны и покрашены ярко-красным лаком. Маканина не уставала удивляться этой особенности – у Ксюши всегда все было аккуратным, и во внешности, и в одежде. Олеся никогда не видела, чтобы этот самый лак хотя бы разок облупился или был неровно положен.