Может, отдать проводнице, пусть подавится? Купить этими деньгами ее молчание?
Да больно уж баба поганая. Не уймется, начнет мести языком, будто помелом. Получится, что за свой позор ей же и заплатишь.
Переживет! Обойдется! Перетопчется!
Алёна сунула купюры в карман и ринулась вон из вагона. Хотелось оказаться как можно дальше отсюда – от поезда, от перрона. Как можно дальше!
Желание было таким острым, что она даже не смогла заставить себя зайти в туалет тут же, на Казанском вокзале. Не поленилась добежать до подземного перехода, перейти на другую сторону площади, подняться на второй этаж Ярославского вокзала – и только там начала приводить себя в порядок.
Народу здесь было мало, никто не обращал на Алёну никакого внимания, и она, забившись в кабинку, переоделась – торопливо, как бы воровато, стараясь не касаться своего тела. И так же старалась не думать ни о чем – только о том, как поскорей привести себя в порядок. Но мысли бились, бились, словно птицы о прутья клетки.
Сделали они что-нибудь с ней? Или нет?
Она не помнила.
«Червонная дама, четыре валета…»
Нет, «валетов» было только три. Но и их вполне достаточно!
Вроде бы тело говорило, что нет, ничего эти трое с ней не сделали. Никаких следов… Все же она была опытной женщиной и, уж наверное, поняла бы, если бы провела ночь… вернее, если бы с ней провели ночь трое молодых мужчин.
Мелькнула мысль зайти в пункт анонимного обследования, показаться гинекологу. Ага, хорошая мысль. И что сказать? Извините, меня, мол, собирались трахнуть трое красавчиков, но что-то я не пойму, трахнули или нет, так, что ли?
Можно представить реагаж…
Нет, скорей всего, «валеты» ее не тронули. Но зачем, зачем было проделано все это цирковое представление? С пьяного необъяснимого куража? Или чтобы унизить женщину? Показать: ты была в нашей полной власти, мы могли уделать тебя и так, и этак, но не стали, потому что нам до тебя и дотронуться противно?
Ну да, для женщины с такой степенью гордыни, как у Алёны Дмитриевой, неизвестно еще, что более оскорбительно: отбиваться от разнузданных молодых стебарей или чувствовать их отвращение к ней…
Нелепо, да? Любая порядочная женщина оскорбится такой постановкой вопроса? Одно из двух: или Алёна Дмитриева ненормальная, или… Или пусть нормальная сунет в карман свое ханжество. Пренебрежение оскорбительно любой женщине!