Сначала я решила, что фото сына бывшего прокурора города на доске позора – весомый кирпичик в мою кладку. Но потом планы поменялись. В клубе я появилась в обычное время. Нашла глазами Тони, села рядом, заказала коктейль. Кажется, ко мне уже привыкли, по крайней мере, выраженного интереса не проявили. Тони резко взял мою руку:
– Где ты пропадала? Я каждый день до утра должен тебя ждать?
– А я и не обещала приходить к тебе каждый вечер.
– Тогда номер мобилы давай. Мы с тобой встречаемся или нет?
– Не знаю. Я еще не решила, нравишься ли ты мне.
– Конечно, нравлюсь, – решил он, – сама же говорила, что я отличаюсь от этого быдла, что я другой. А завтра понравлюсь еще больше.
Рейд намечался ровно на 12 часов ночи. Надо было чем-то занять время.
– У тебя с собой есть? – спросила я.
– Есть, могу и тебе взять.
– Возьми. Только в ближайшие дни меня здесь не будет, поэтому бери на пару дней. Стой, вот деньги.
– Еще чего! Я же сказал, что достану бабки, и достал!
Скоро он вернулся, сел рядом, сунул мне в ладонь пакетик. Я вернула.
– Не здесь. Оставь все у себя, сегодня пойдем ко мне.
А ладонь-то у парня вспотела! Кажется, несмотря на всю внешнюю крутизну, опыта у него маловато.
– Пошли прямо сейчас, – прошептал он мне на ухо.
– Сейчас не хочу, – капризным тоном протянула я.
И для закрепления результата продемонстрировала ему пример женской логики, противоречие слов и дела. Я плюхнулась Тони на колени и запустила руки ему под рубашку, поглаживая, пощипывая спину и наблюдая за его реакцией. Глаза юноши затуманились. Я высвободила одну руку и притянула его голову к своей груди.
– Пошли, – прошептал он.
– Пошли, – легко согласилась я, мельком взглянув на часы, – только сначала проводи меня в туалет.
К женскому туалету мы долго пробирались сквозь плотную душную массу танцующих. К моему удовлетворению, там оказалось пусто. Я велела Тони ждать, закрыла дверь, задвинула задвижку и открыла окно. Только бы они не опоздали, только бы Тони не ушел! Спустя минуту он постучал.
– Иду, – отозвалась я.
Почему же так долго не начинается? Я не могу сидеть тут вечно. А вдруг все отменили? Наобещала парню бог весть чего, придется выкручиваться. Или удирать одной и уже от него.
– Пусти, – опять подал голос Тони, – пусти, облава!
Надо же, а здесь ничего не слышно. Я открыла дверь и затащила парня внутрь. А он здорово струсил! Бледный, на висках капельки пота, озирается.