гацу – пришлыми, чужими охотниками, новым
племенем, пытающимся занять территорию прежних владельцев, то
охотник сумел бы почуять одасса –
истинныйразговор между разумными
особями, в котором всегда присутствует смысл. Вот
только связь между ними оказалась какая-то неправильная, она то
появлялась, то исчезала, словно чужаки были больны и не могли
постоянно поддерживать сомысли – обмен разговорными образами.
Куэнкэй-Ну слышал только бессвязный шум, как бывает только у
примитивных животных. А значит пришлые – всего лишь
пища.
Странные, неуклюжие существа, грузные и
неповоротливые, бесцельно бродили вокруг гнезда, обмениваясь
примитивными мысленными и звуковыми сигналами. Перемещались они на
противоестественно выпрямленных нижних конечностях, а верхними,
хватательными, или переносили какие-то предметы, или просто
размахивали ими без всякого смысла. И тела их тоже казались
неестественно выпрямленными, существа выглядели так, словно в любой
момент готовы прыгнуть головой в небо. А истинный охотник должен
скользить на полусогнутых, должен готов в любой момент оттолкнуться
всеми конечностями и прыгнуть. Прыгнуть и хлестнуть хвостом,
вогнать костяную иглу в жизненно важный центр добычи, парализовать
ее ядом.
Было совершенно непостижимо, чем заняты
существа.
Еще через некоторое время Куэнкэй-Ну осознал, что с
мозгом у этих существ что-то действительно не так. Их разум казался
словно двойным. И сомыслями обменивались как бы не сами существа, а
то, что находилось в их головах…
Но все это неважно.
Куэнкэй-Ну все труднее становилось сдерживать радость
и нетерпение. Охотника била мелкая дрожь. Пища. Новая пища. Крупная
пища. Размерами существа были меньше зрелого пожирателя веток, но
вдвое крупнее самого охотника. Даже одного существа хватит, чтобы
вырастить двух, нет, даже трех молодых куарай. Убить, позвать и
оплодотворить самку, чтобы она смогла отложить яйца. И пища оживет.
Десятки ченекку – молодых куарай, выйдут из нее, прорвав
плоть острыми зубками, сожрут взрастившую их оболочку без остатка.
И начнут смертельную, полную жажды жизни схватку между собой, пока
не останется двое-трое самых сильных. Так приятно будет наблюдать
за борьбой, видеть торжество сильных, полноценных малышей,
способных пополнить племя… которые заменят никчемных стариков, чья
плоть уже попала во власть