– Это невозможно, – сразу отрезал Машков. – В комиссии девять человек. Три генерала, пять полковников и подполковник. Девять высших и старших офицеров наших спецслужб. Никто не возьмет на себя такую ответственность – разрешить допрос этих людей. У каждого ведомства свои секреты, свои тайны. Это невозможно.
– Значит, их нельзя, а меня можно? Сволочи, – добродушно заметил Дронго. – Вот поэтому я и не работаю на государственные службы. Мера цинизма просто зашкаливает.
– Возможно, – согласился Машков, – мы все не ангелы. Но нам нужно понять, что происходит.
– Тогда я тебе скажу, что происходит. Скинем десять процентов на то, что произошла трагическая случайность. Еще десять на высокий профессионализм Гейтлера. На то, что он действительно сумел все просчитать и предупредил о неизбежном провале. Возможно. Но восемьдесят процентов за то, что в вашей комиссии завелся «крот». Восемьдесят, Виктор, и я думаю, что эта моя версия наиболее правильная.
– Только не вспоминай об этом завтра, – попросил Машков, – тогда мы не сможем нормально работать. Если завтра все пройдет нормально, я добьюсь, чтобы тебя официально включили в нашу группу. И мы начнем поиски исчезнувшего Гельмута Гейтлера.
– Ты полагаешь, что после завтрашнего допроса я захочу с вами работать?
Машков не ответил. Потом вдруг усмехнулся.
– Чему ты улыбаешься? – поинтересовался Дронго.
– Сегодня утром я спросил Дзевоньского, мог ли генерал Гейтлер просто сбежать? Забрать уже полученные деньги и сбежать. Дзевоньский твердо ответил, что он так не поступит. У него, видите ли, есть своя профессиональная гордость. Вот и ты такой же. У тебя тоже есть профессиональная гордость. Ты захочешь найти Гейтлера и вычислить возможного «крота».
– Подлизываешься?
– Еще как! Может, поедем куда-нибудь ужинать? Моя машина ждет внизу.
– Сначала наговорил кучу гадостей, сделал из меня подонка, предложил пройти тест на верность, а теперь приглашаешь на ужин?
– Я думал, ты поймешь…
– Не хочу понимать. Убирайся отсюда, – Дронго неожиданно улыбнулся, – но не очень быстро. Чтобы я успел переодеться и поехать с тобой. Только учти: если завтра вы перепутаете дозы и сделаете меня идиотом, то всю оставшуюся жизнь я буду сидеть на твоей шее. Специально оговорю это в моем завещании.
ИСПАНИЯ. МАРБЕЛЬЯ. 5 МАРТА, СУББОТА