- Бог даст, вытерпим, - кивает матушка Иулина. – И хуже
приходилось, пока Онуфрий без места пребывал.
Вздохнула и обратилась уже к своим ангелоподобным поповнам.
- Ну, девочки, скажите спасибо тёте Василисе за вкусную вечерю и
дяде Мите за заботу. Почивать вам пора пришла.
Девчонки, соскочив с диванчиков, размашисто перекрестились,
четко и внятно проговорив: ««Слава богу»», поклонились нам с
Василисой и, взявшись за руки, пошли в своё купе, выделенное им в
классном вагоне.
- Пойду и я, стрекоз укладывать, - встала из-за стола и попадья,
в свою очередь перекрестившись.
- Бог напитал и слава ему. А вам наша благодарность.
- Как тебе сноха? – спросила жена, когда родственники удалились
за пределы слышимости.
- Ничего так, на первый взгляд, - пожал я плечами. – А там
посмотрим.
- Вот и хорошо. Пусть она и за тобой там приглядит, а то,
небось, живешь в своём Крыму не обстиранный, не обшитый,
неухоженный, - всхлипнула Василиса и прислонилась к моему плечу. –
Чисто холостяк, а не семейный человек.
Всё же это приятно, когда тебя любят и о тебе заботятся.
Онуфрий был счастлив как ребенок, получивший вне очереди подарки
от Деда Мороза. Особенно его впечатлила ««шкурка»» – минусовка для
шлифовки левкаса. Раньше он шкурой катрана обходился, а та
неравномерная.
А уж когда я альбом вынул, да раскрыл…
- Считай, Митрий, что сорок грехов с тебя будет списано моими
молитвами, - чуть не прослезился наш пастырь.
- Исполать тебе, - улыбнулся я. – Грехов на мне много. Жизнь
прожил долгую.
И добил совсем нашего попа трехтомной толковой библией с
обширными комментариями. Репринтное шведское издание 1987 года к
тысячелетию Крещения Руси с книг издательства ««преемников А.П.
Лопухина»» 1904 года. Три тома в четыре пальца толщиной каждый
мелким шрифтом на папиросной бумаге. Это я из собственной
библиотеки захватил. Когда журналистом трудился – хорошим
справочным подспорьем мне сия книга служила. Но теперь отцу Онуфрию
она нужнее.
Ну и большую двукратную лупу, под старину - с латунным
позолоченным ободом и деревянной ручкой, чтобы шурин глаза не ломал
от мелких букв при плохом освещении. Оно у нас керосиновое.
Понял, что наш попик надолго выпал из реальности, когда обложку
открыл, и, тихонько выйдя из его хозблока, поехал я ставить
««патрик»» на мехдвор.