За те
восемь дней, что мы добирались до Воронежа, я весь извёлся. С
другой стороны, для меня это очень хорошая тренировка практически в
полигонных условиях. «Вылезло» столько вопросов, что я постоянно
хватался по очереди то за голову, то за сердце и исписал и писал
пометки в блокнот. Главное чтобы потом разобрал, что я там, в
спешке начёркал.
Сейчас мне
надо доехать с Большой Дворянской, где стоит дом губернатора, на
Малую Дворянскую, где остановились мы в доходном доме-трактире
купца Клочкова. Я снял полностью весь трактир, вместе с конюшнями
на два дня. Обошлось мне это вместе с баней при трактире, что само
по себе удивительно в пятьдесят рублей в сутки, и это при том, что
Воронеж сейчас считается полным захолустьем.
Сразу же наведались в Дворянскую
полицию, оно располагалось в довольно необычном здании с пожарной
каланчой посередине. Там нанял троих полицейских нижних чинов со
специальным фургоном для арестантов. В результате торга с частным
приставом Нечаевым, расстался ещё с одним полтинником. В Воронеже
сейчас полиция делится на три части – Мещанскую, Московскую и
Дворянскую, которые возглавляли три частных пристава. При
полицейских частях работали и пожарные команды. Это как раз их
каланча возвышалась на полицейском здании. Полицейские в Воронеже
жили очень бедно. Сейчас в городской полиции числилось девять
унтер-офицеров и шестьдесят один рядовой, и начальник не отказался
подзаработать сам и дать подзаработать своим подчинённым.
Некоторые нижние чины, на Воронеж в это
время их аж пятнадцать, жили в полицейских будках. Помещения с
двумя малюсенькими окнами, печкой-каминами и лавкой. Будки были как
деревянные, так и каменные. Любопытно, что в некоторых будках
полицейские нижние чины умудрялись проживать вместе со своими
семьями.
По приезду
в город, немного отдохнув, поев и помывшись, сразу отвёз Софью с
девчонкой к губернатору Лангель. Ей и так путешествие, как молодой
аристократке, далось очень нелегко. И мне держать аристократку
около себя, во всех смыслах не безопасно.
Потихоньку,
пропустив моё день рожденье, где мне тут исполнилось двадцать лет,
добрались домой. Погода днём, по моим ощущениям, была пять-семь
градусов тепла. Ночью бывало, опускалось и ниже нуля. Так, что
утром, раскалывая тонкий лёд луж, мы старались преодолеть большую
часть пути. После обеда, месить грязь уже становилось трудно, и я
очень переживал за прочность дилижансов. Русские дороги, мать их
так. По возможности останавливались в трактирах и у помещиков, что
вылилось в довольно чувствительные траты. Раньше бы я и мыслить о
таком не мог, но трофей изрядно меня обогатили, и я решил не
скупиться для себя и своих людей. Да и мои люди это заслужили. В
пути старался больше общаться с Пьером и учить французский язык.
Сам Пьер, как человек, мне нравился всё больше и больше. Правда, я
к сожалению, не могу оценить его техническую подготовку. Мне
банально не хватает знание французского, а ему русского
языка.