Через десяток секунд сила печати Ман-Ман-Ман иссякла и маленькое
светило, сотворенное посреди поля, угасло.
На месте, где стоял Ракон, остался только черный выжженный круг.
Песок, что лежал там же, превратился в стекло, будто в то место
ударила молния, а о гарнизонном маге напоминала только небольшая
горка праха, что осталась на месте колдуна.
Так мой учитель казнил преступника, что нарушил устав Круга
Магов.
Вся толпа, что еще минуту назад улюлюкала и болела то за одного,
то за другого дуэлянта, притихла. Осиор устало подошел к краю арены
и, положив руки на магическую преграду, разрушил созданное им же с
помощью амулета заклинание. Купол лопнул, прокатившись напоследок
оранжевой волной по всей полусфере, что еще минутой ранее служила
местом столкновения двух колдунов.
— Пойдем, Рей, — устало сказал Осиор, кладя изящную ладонь мне
на плечо, но глядя строго перед собой, — я выполнил свой долг перед
Кругом. Ракон наказан, да и теперь никто не сможет оспорить то, что
ты — мой ученик.
После казни Ракона — а это была именно казнь, без каких либо
сомнений — мой учитель перестал выходить из своей комнаты. Просто
заперся в кабинете, изредка допуская к себе Ирмана с едой и питьем.
Не знаю, чем там занимался Осиор, но все это время я был
предоставлен сам себе.
На третий день после дуэли учителя и Ракона я выбрался в город,
повидаться с ребятами. Ирман сказал, что они сами меня искали после
того, как воры огрели меня по темечку в переулке. Стоило зайти
накануне, но весь остаток дня и всю ночь у меня перед глазами
стояла только одна картина: огромная печать Ман-Ман-Ман, яркий свет
которой сжигает Ракона, как лучину. И учитель Осиор, что стоит
позади заклинания, защищенный рунами Нид. Нелицеприятный,
неподкупный судья, настолько же холодный, насколько жарким было
созданное им светило. В кошмарах, что преследовали меня той ночью,
я в итоге менялся местом с Раконом и оказывался перед испепеляющим
светом руны Ман. Я пытался как-то оправдаться, хотя не понимал, за
что, что-то рассказать Осиору, но его взгляд оставался пуст и
холоден, а свет заклинания все нарастал и нарастал, пока не
прожигал меня до самых костей.
Той же ночью мне явился Эдриас. Не знаю, была ли это реальная
встреча со странным магом, либо же просто плод моего воображения,
но в моем сне Эдриас появился как-то внезапно. Это был очередной
раз, когда я стою перед руной Ман, моля Осиора о пощаде.